– М-маша, т-ты видела м-мою Ксюшу? Она т-такая б-большая… Похожа н-на Макса стала… Т-ты видела?
– Видела, – Маша еле разжала сжимающую ее руку.
– А м-мою маму? Ви-дишь, у нас п-п-олучилось… П-поехали? Уже п-пора…
– Поехали.
Маша вызвала такси, они поднялись, вышли к углу дома и через несколько минут уже ехали на вокзал.
– Б-большая… К-красивая…
Еще через некоторое время они уже находились в комфортном купе спального вагона поезда, который отправлялся со станции города Риты.
– Она т-такая… м-маленькая… Т-ты видела..? К-красив-вая…
Маша послушно кивала. Рита не замечала, как побледневшая подруга сделала ей укол с огромной дозой лекарства, а потом стала связывать бинтами ее трясущиеся, двигающиеся ходуном руки и ноги.
– М-моя Ксюшенька… т-такая хорошенькая… Да, М-маша..?
– Да… да…
Рита уснула под действием успокоительного.
Она не знала, что к концу поездки, Маша уже будет падать без сил, постоянно перевязывая ее бинтами, чтобы хоть как-то зафиксировать движущиеся непрерывно конечности. Что за время пути у нее закончится весь запас обезболивающих средств. Что за несколько часов до приезда к конечной точке их пути, взглянув на бледную, лежащую с искривленным ртом Риту, и померяв давление, которое упадет до запредельного уровня, дрожащими руками Маша наберет телефон Всеволода. Тот, находясь вместе с женой за праздничным столом у друзей, оставит жену и отправится прямиком на вокзал, предварительно дав необходимые указания своим подчиненным. К назначенному часу прибытия поезда, находящуюся уже без сознания Риту, прямо на платформе будут укладывать на носилках в специальную карету скорой помощи.
Подруги успеют, они прибудут задолго до назначенного гением времени в нужное место к некоему Демидову, который на самом деле был первым помощником Всеволода Юрьевича, его «правой рукой», заведующим крупным важным отделением, а по совместительству, и его близким другом. Девушки прибудут заранее, вместо девяти утра, они будут уже в 03-30 по нужному адресу. Они успеют к назначенному времени, только вместо кабинета, Рита будет лежать в реанимационной палате, а растерянная Маша стоять рядом, шепча что-то чуть слышно бескровными губами и глядя в одну точку потерянным взглядом. Рядом с Машей будут стоять и сам гений Всеволод, и тот самый Демидов.
– Сева, она умирает.
– Я вижу.
Потом мужчины сразу выйдут из этого помещения. Проходя мимо стоящей Маши, Всеволод погладит ее по плечу, показывая ей этим жестом, что она все сделала правильно.
На экстренном заседании собралась большая компания. Все ждали Самого Главного и пока обсуждали само дело. В центре зала на месте подсудимых сидела молодая женщина лет тридцати пяти с девочкой лет трех. Она смотрела на ребенка ласково и нежно, и они постоянно о чем-то переговаривались чуть слышно. Девчушка крутилась, как юла: то пыталась занять отдельное кресло, чтобы быть, как все тут сидящие, потом быстро перебиралась на коленке к молодой женщине. Все походило на то, что эти двое никто иные, как мать и дочь. Они так были заняты друг другом, что, казалось, вообще не замечали ничего вокруг, а только еле слышно о чем-то беседовали между собой.
– Ну вы поймите! Поймите, наконец, – Здравый Смысл возмущенно запыхтел и стал пробираться поближе к Судьям. – Ну не может такого быть… не может!! Вы читали материалы дела? Господа, ну же ерунда. Смотрите, смотрите еще раз. Во-первых, то, что мы сейчас видим – это чистая фальсификация, это подтасовка истины, в конце концов! Девочке было полтора года, когда ее мать погибла, извините, за подробности. Сейчас мы решаем странный вопрос: сохранить ли жизнь этой молодой женщине. Простите, господа, но вам известен факт, про вмешательство в жизнь этой женщины? Известен? – он сурово оглядел всех присутствующих.
– Какое вмешательство? – так же сурово, приподняв пенсне, с места рядом с судьями, переспросил уже совсем старенький Закон Природы.
– Вмешательство, уважаемый, самое что ни на есть противоречащее вам!
– Кто позволил?? – сдвинув брови, обвел взглядом присутствующих суровый Закон Природы.
– Ну кто-кто? – Здравый Смысл пожал плечами. – Как обычно, – она! – и он показал пальцем на эффектную брюнетку Эволюцию, – та сразу томно приподнялась с изящного стула на резных ножках.
– Да я, а что? Давайте сидеть на месте, если хотите? Не нравится? Тогда я умываю руки. Будем жить по старинке, без нового, без развития, без изменений. Пожалуйста, дело ваше, – она качнула плечом.
В зале раздался возмущенный гул.