– Значит, ваша любовь преодолела все преграды и расстояния.
– Рит… – Макс потянулся к девушке, – так вот в чем дело…
– Да не… и не только в этом… Просто… как все это непонятно… и меня там будто нет… а вроде есть. Все это уже так…
– Рит, я сам ничего не понимаю. Ты чего, обиделась на меня? Я без понятия, что там происходит со мной, я вообще только от тебя это все знаю…
– Да ладно. Я тоже все понимаю. Ты ни при чем. Да и мы с тобой ведь даже там не знакомы. Это здесь мы друзья.
– Рит, ну какие мы друзья… Мы уже гораздо больше давно, чем друзья. Просто тут так все непонятно. Я давно хотел сказать тебе, что если бы мы отсюда выбрались, мы бы там обязательно нашли друг друга и уже были бы вместе. Никогда бы не расставались. Никогда! Но чего говорить впустую… когда мы здесь, а не там.
– Ну, теперь ты женат…
– Да брось ты, непонятно все это. А может ты и сама там замуж вышла? Что у тебя там?
Рита рассказала парню всю информацию, которую она успела получить за кратковременный визит. Максим внимательно слушал, ловя каждое слово, а потом добавил:
– Ничего не понятно. Никто тебя толком не видел, а на улицу ты так и не вышла… Понятно… Понятно, что ничего не понятно. Да и моя женитьба…
Рита видела, что глаза Максима все-таки заблестели, появился какой-то интерес к жизни, он о чем-то думал постоянно, будто проваливаясь куда-то. Рита понимала, что он представляет свою настоящую жизнь, теперь семейную, и ей становилось еще хуже.
– Ладно, я пошла, – диалог становился просто невыносимым.
– Рит… но я вижу, что обиделась… Ты чего… Чушь все это, – Макс потянулся обнять девушку. – Ну то, что мы там есть, конечно, надеюсь, не чушь, но то, что я…
Рита перебила:
– Макс, да я с одной стороны понимаю все. Ты меня не обманывал. И сам не знаешь, что там да как. Но как-то уже невозможно вот это все… А ты… Я просто привыкла, что ты рядом, будто мы вместе уже и на всю жизнь… Мне так казалось. Само собой. Я не обижаюсь, мне просто тошно. Я приду в себя. Потом. Но пока мне не очень, так скажем, хорошо. А ты мой друг, Макс. Я ничего не забыла. Давай, пока.
Девушка развернулась и пошла к себе, будто не замечая распростертых для объятий рук Максима. Было просто погано внутри и хотелось прекратить этот тяжелый разговор.
Прибыв на свое «законное» место, она послушно закрыла глаза. Память, как подколодная змея, услужливо подсунула множество картинок из семейной жизни Макса.
С огромным трудом, отогнав неприятные мысли, Рита вспомнила подругу Ларису из далекого города мужа, с которой она там очень тесно общалась.
Почти перед своим отъездом Рита приехала в гости попрощаться с бутылочкой вина и тортиком. В квартире стоял обычный галдеж. Картина была одна и та же: шумящие трое маленьких детей, лежащий на диване муж Борис и растрепанная Лариса, пытающаяся справиться со всей своей оравой.
Рита не так себе представляла свою собственную семейную жизнь. Она видела себе ее более уютной, меньшую по количеству членов семьи и себя она тоже видела по-другому. Лариса являлась почти ее ровесницей, но к своему тридцатилетию уже имела троих детей. Сама она напоминала женщину уже пожилую, оплывшую, и всегда растрепанную, с пучком на затылке. Такой же расплывшийся муж постоянно лежал на диване, во всяком случае, по вечерам, и только иногда выходил на кухню, на которой они обычно располагались поболтать, за очередной бутылочкой пива, а иногда чашечкой кофе. Шум, гам, постоянный беспорядок в квартире – Рита недоумевала иногда, где Лариса берет силы поддерживать этот семейный очаг. Но эта пара, казалось, несмотря на постоянные проблемы с деньгами, болеющих детей, будто были очень счастливы, будто все им было нипочем.
Перед отъездом подруги расположились на кухне, и Рита рассказывала о уже собранных вещах, колких неприятных диалогах с уже бывшим мужем, недовольный надменный вид свекрови и будущих планах. Рита кивнула на привезенную бутылку дорого вина, но Лариса отмахнулась.
– Ты чего? – недоуменно спросила Рита. – За отъезд, я твое любимое привезла, специально заехала, купила.
Подруга опять махнула рукой и, что-то жуя на ходу, снова бросилась в комнату на крики разгулявшихся детей. Лежащий на диване отец этих трех ребятишек имел свойство не обращать внимания на детскую сутолоку и всегда делал вид, что дети чужие и не имеют к нему никакого отношения. Лариса что-то там «порешала» с ватагой своей ребятни и, заходя в комнату, сказала:
– Ритка, у меня тоже новости.
– Какие?
Лариса развернулась к ней спиной и что-то помешала на плите в маленькой кастрюльке. Потом вдруг резко повернулась, и встряхнув волосами и вытянув руку вперед, как восторженный поэт, находящийся на сцене театра, громким голосом стала декламировать: