«Ух ты» да «ах ты», – разохались вы,
Недовольные вы: безголовые мы.
Все сложное просто, простое сложно,
Инструкции снова забыты, увы!
Нарушив запреты, опасно скосившись,
Увидев знаки, сказав: «Пронеси!»,
Мы будто проверив градус везенья,
Заехали снова на две полосы.
Рита сначала не поняла к чему это представление, и куда они могли заехать, если у них даже нет машины, но потом сообразила о каких двух полосках идет речь.
– Вон оно что…
– Эффектно я сообщила тебе о своей новости? – подмигнув, спросила Лариса.
– Очень. И что делать будете?
– Рожать, – так спокойно ответила Лариса, будто прибавление к трем имеющимся детям еще нескольких было само собой разумеющееся в их семье.
На кухню вышел Борис, одетый, как обычно, в социалистические, отвисшие на коленях треники, и майке-алкоголичке.
– Борь, – обратилась к мужу Лариса, – я Ритке похвасталась про наше пополнение.
– Правильно!
– Вино будешь? Мне ж нельзя теперь, – улыбалась Лариса.
– Буду! – громко пробасил муж. – Наливай, Ритка!
Они выпили по бокальчику, и Рита в это время недоумевала: в этой семье намечался четвертый ребенок. Она боязливо посматривала на малюсенькую двушку, в которой те жили, на ободранные стены без ремонта, на детей, которые выбегали на кухню и постоянно чего-то требовали. Свои собственные проблемы сразу показались ей мелкими и незначительными. Родители малышни, будто ни в чем не бывало, радостно обсуждали новость, а Рита с трудом представляла себя в роли мамы четверых малышей и женой вот такого всегда радостного непонятно от чего, Бориса.
Сейчас та семейная история почему-то стала выглядеть совсем по-иному. Рита вдруг представила Макса на месте такого же вот мужа в другой незнакомой квартире, а рядом его новую жену, а потом, уже рядом с ними, кричащих и визжащих малышей. Внутри все сжалось. Появилось чувство похожее на страшную зависть к этой простой семейной картинке. Несмотря на то, что в этом сером пространстве обычных чувств не было, кроме нудного, томительного и тоскливого состояния, она реально почувствовала нестерпимую настоящую душевную боль. «Если бы я не переместилась, я бы, наверное, умерла», – мелькнуло в голове.
Опять предательски полезли воспоминания о семейной жизни. Сейчас Рита вспомнила, как нежно поглаживал жену тот самый Борис, как постоянно они перебрасывались шутками – простыми и примитивными, но так понятными им обоим. Вспомнила большое фото на стене, где семейство позировало на отдыхе со странными выражениями лиц: каждый представитель этой большой семьи кривлялся, как мог. Тогда фотография напоминала ей странный кадр из несмешного фильма. Теперь же от этих воспоминаний ей стало еще хуже. Макс… Он также ездит на природу… и также корчит рожи на камеру, которую держит в руках его жена. Его жена Вера. «А может, он уже ждет пополнение? Там, в реальной жизни?». Ей казалось, что внутри разрывается сердце, или то, что от него осталось.
Рита предприняла попытку отвлечься от грустных мыслей, получалось это плохо, и она опять вспомнила Ларису, но уже совсем в другом сюжете. До знакомства с ней Рита практически не употребляла нецензурные слова вслух, только исключительно мысленно. Ей они казались чужеродными и выглядящими неуместно и нелепо из уст молодой женщины. Но Лариса считала иначе. Выслушав очередную печальную историю из семейной жизни Риты, обычно после выпитого бокальчика вина, она прикуривала сигарету, глубокомысленно затягивались, и чуть прищурившись, произносила одну и ту же фразу:
– Это все *уйня, – и сразу делала небольшую паузу вроде точки в конце предложения.
Она произносила это всегда очень серьезно, и самое странное, что после этого бранного выражения из словаря пьяницы–матершинника Рите сразу становилось легче. Будто вместе с этой фразой, Лариса взмахивала волшебной палочкой и по ее мановению все проблемы исчезали. Причем каждый раз это средство работало безотказно. Рита сначала недоумевала и даже сама пыталась несколько раз произнести с той же тональностью эту волшебную фразу, но у нее после произношения эффекта не наступало. Только Лариса ведала этим секретом, казалось, это был ее личный шифр, сверху посланный небесами для разрешения самых сложных проблем. Рита даже иногда в шутку думала, что владея так мастерски загадочной наукой произношения нужного нецензурного слова, той точно все будет нипочем.
В тот самый вечер перед отъездом, они засиделись допоздна, Лариса уже уложила детей, и Рита, рассказала ей о наболевших проблемах с бывшим мужем и о неминуемом отъезде домой. Та, так же, как и обычно, глотнув горячего чая, вместо сигареты, глубокомысленно изрекла волшебную фразу: