Девушка еще долго лежала под одеялом, будто спрятавшись под ним, словно оно могло защитить ее от злого Ильи Петровича. «И там все провалила, и тут все не так…»
Больше всего Риту беспокоило то, что задание пошло не по плану и теперь непонятно было, как будут расцениваться ее действия, и что будет с ней дальше. Она иногда поглядывала на лежащий рядом мобильный телефон и понимала, что может позвонить по нему куда угодно, но в том же время она прекрасно помнила, что люди из серо-синего мира – ребята серьезные, и пыталась делать все возможное, чтобы задание засчитали выполненным. Однажды к ней даже пришла мысль, не оставят ли ее в теле этого Николая Николаевича, но ответа на возникший вопрос она не знала и продолжала медленно выздоравливать.
Однажды к ней пришла очередная посетительница – обычная женщина – взрослая, с темными волосами, аккуратно одетая, и осторожно зайдя в палату, скромно встала у двери, теребя в руках сумочку, словно стеснялась пройти дальше. Рита не имела ни малейшего понятия, кто это такая и кем ей теперь доводиться, но как только та вошла, ей сразу стало плохо – резко всю затрясло и заболело одновременно в области сердца и рана в боку. Рита сразу глянула на запястье: «Похоже, что-то не то, может, меня возвращают обратно?», но сквозь кожу ничего не виднелось.
Женщина подошла к ней, и, положив небольшой сверток на тумбочку, произнесла: «Вот пирожки, тут с капустой и с картошкой», а потом скромно присела на краешек стула возле кровати. Рите становилось все хуже, она вдруг стала задыхаться и опять глянула на запястье. «Похоже, меня перемещают». В глазах потемнело. Она ожидала возвращения назад, и услышала, как ее посетительница громко закричала: «Позовите врача, ему плохо!», а потом только различила рядом возню врачей. Спустя время Рита увидела все того же Виктора, сидящего вместо женщины, который рассказал ему про случившийся сердечный приступ у Николая Николаевича.
Опять потянулись больничные дни. Рита уже прохаживалась по коридору, ела в столовой отдельную, приготовленную именно для нее еду, даже гуляла с Витей в парке и наслаждалась каждой минутой. Но на душе было тревожно – путешествие в реальный мир затягивалось, и непонимание, что же будет с ней дальше, мешало наслаждаться таким чудесным путешествием в обычную жизнь. Она все чаще посматривала на телефон Николая Николаевича – ему часто звонили, но Рита не брала трубку, что в нее говорить и кому, было непонятным, да и ненужным. Еще она много читала теперь уже книжки и журналы с цветными картинками и яркими фотографиями. Все ей здесь нравилось, если бы не одно обстоятельство – постоянный вопрос, что будет дальше.
Посетители все пребывали, возле тумбочки постоянно находились необыкновенные фрукты и сладости, Рита наслаждалась их вкусом и с удовольствием уплетала все гостинцы. Она уже прижилась в новом теле, уютно в нем себя чувствовала, не смотря на нанесенную ей рану и сердечный приступ. Постепенно она уговорила себя не думать о будущем и наслаждаться каждой минутой. Она уже представляла себя Николаем Николаевичем Щепетиловым и планировала начать узнавать о нем как можно больше, чтобы и дальше с комфортом пребывать в его теле. Она стала внимательно слушать и Витю, и посетителей, а однажды решила изучить документы Николая Николаевича. Она взяла лежащий в больничной тумбочке паспорт и стала рассматривать его данные. Документ находился в шикарной дорогой обложке из красивой кожи, похожей на крокодиловую. Рита рассматривала ее и увидела, что под ней лежат какие-то бумажки. «Наверное, прячет здесь свои банковские коды, пора в них начать и мне разбираться», – шутливо подумала девушка и достала лежавшие между обложкой и самим паспортом непонятные листки. Там оказались вовсе не записи с шифрами и кодами, а две фотографии. На одной, совсем старой, была изображена молодая женщина, а на обороте красовалась ровная аккуратная надпись: «Моему Коленьке от Нади на память. С любовью» и нарисованное маленькое неровное сердце. А на другой, более современной, но тоже давней, сам Николай Николаевич обнимал эту же женщину, радостный и довольный. Фотография была тоже не первой свежести: на ней мужчина, в теле которого она находилась, выглядел гораздо моложе, чем сейчас. Вместо лысой головы на снимке красовалась прическа с чуть вьющимся чубом. Выглядел Николай Николаевич очень счастливым, впрочем, как и женщина рядом. «Вот ты какой, Николай Николаевич, ничего человеческое тебе не чуждо…», – подумала Рита, и, собираясь обратно убрать фотографии под обложку, еще раз глянула на лицо женщины. И сразу вспомнила, где она ее уже видела – это была именно та посетительница с пирожками, которая находилась в палате, когда у Николая Николаевича случился сердечный приступ. «Вон оно что… – сразу грустно подумала Рита. – Вот отчего так заболело сердце… Пришла любимая женщина из прошлого…». Она еще раз посмотрела на фотографии и опять почувствовала резкую боль в груди. «Так-так-так, убирай быстренько, а то его опять прихватит». Рита попыталась отвлечься и развернула красочный журнал, лежащий на кровати рядом. Она рассматривала там модную обувь, как вдруг прямо за книгой раздался голос, Рита даже испугалась и вздрогнула.