Люция поздоровалась с Кольским непринужденно, однако выглядела бледной.
— Так как повеселились у Павлицких? — спросил Вильчур, целуя руку Люции.
Она улыбнулась ему в ответ.
— Ах, замечательно, профессор. Портило мне вечер лишь то, что на нем не было вас. Все спрашивали, почему вы не приехали, а хозяева были искренне огорчены. В самом деле я чувствовала себя счастливой, слыша, как все говорят о вас. На следующей неделе мы должны будем поехать туда обязательно с вами…
Кольский присматривался к Люции с удивлением, которое с трудом скрывал. Она вела себя как кокетка. За завтраком обращалась только к профессору, с улыбкой подавала ему хлеб и масло, много и оживленно говорила.
Когда завтрак был закончен, она безразличным тоном обратилась к Кольскому:
— Вы уже были у Прокопа и попросили лошадей?
— Нет еще, — опуская глаза, ответил Кольский.
— Если вы хотите успеть на поезд, нужно выехать до девяти часов.
— Хорошо, я сейчас пойду на мельницу.
Вильчур кашлянул.
— Коллега Кольский сегодня еще не уедет. Я уговорил его остаться: он должен мне помочь. У нас ведь две серьезные операции, а я сомневаюсь, что Павлицкому после бала захочется приехать к нам. Наверное, он устал и лежит в постели.
На это никто не отреагировал.
В сенях уже ждали пациенты. Их было немного: три бабы, закутанные в толстые платки, один литовец из Бервинт и двое детей с грыжами из Нескупы. Кроме них, был еще рыжий Вита-лис, работник с мельницы, который утром поскользнулся и, падая, вывихнул ногу.
До двенадцати часов Вильчур и Люция приняли всех пациентов. Кольский был еще занят в операционной составлением сложного перелома руки одной из пациенток. У нее было слабое сердце, поэтому операцию пришлось проводить без наркоза. Время от времени раздавались крики оперируемой.
Профессор снял халат, помыл руки и сказал:
— Зайдите ко мне сейчас, панна Люция, я покажу вам кое-что.
— Да? Ах, я догадываюсь. Вчера же должна была прийти посылка с закупленными аппаратами.
— Да, посылка действительно пришла, — подтвердил Вильчур, — но, кроме нее, я получил еще кое-что, что-то очень интересное.
— Вы и в самом деле заинтриговали меня.
— Вы знаете, когда я был в Вильно, то познакомился с доктором Юзьвиньским, который преподает в университете. Очень прогрессивный и милый человек. Он уже знал о нашей больнице и заинтересовался ею. Я много рассказывал о нашей работе, и сейчас он прислал мне письмо. Я хочу вам его показать.
Они зашли в комнату Вильчура, и профессор подал Люции сложенный лист бумаги. Она развернула его и прочла:
"Уважаемый профессор и дорогой коллега!
Вчера получил Ваше сообщение и обрадовался, что смогу Вам как-нибудь пригодиться вместе со своими питомцами. Я уже разговаривал с некоторыми из них. Большинство принимают Ваше предложение с энтузиазмом. Работать под Вашим руководством, откровенно говоря, это честь для каждого врача, не говоря уже о начинающих. Я только не совсем согласен с Вами, что следует выбирать кандидатов, имеющих какие-нибудь доходы. Сейчас у меня три кандидата. В первую очередь пришлю Вам самого способного из них, доктора Шимона Ясиньского. Это молодой парень из хорошей семьи, трудолюбивый, честный и многообещающий врач. Я уверен, что под Вашей опекой он действительно станет хорошим специалистом. Полугодичный стаж в Вашей клинике будет ему полезен. Через шесть месяцев я пришлю Вам следующего. Я уже разговаривал с деканом, и он, конечно, без всяких возражений согласился засчитать ему практику в Вашей больнице. Вы можете быть уверены, дорогой профессор, что мы помним Вас и не оставим одного без помощи ни на один день. Доктор Ясиньский выезжает послезавтра. Самые сердечные пожелания плодотворной работы.
Искренне Ваш Ф.Юзьвиньский" Люция закончила читать и посмотрела на профессора.
— Как вам это нравится? — спросил Вильчур.
— В принципе… — начала Люция, — в принципе это действительно очень хорошая мысль, но…
— Что но?
— Я не понимаю здесь одного: почему в письме сказано, что не оставят вас одного? Если вы рассказывали там о нашей больнице, наверное, вы вспоминали там и обо мне?
Голос Люции слегка дрогнул. Она предчувствовала, что услышит от Вильчура. Профессор кивнул головой.
— О да! Я не только вспоминал. Вашу жертвенность я вознес до небес, дорогая панна Люция. Я не представляю себе лучшей помощи, чем та, которую вы оказывали мне.
Люция закусила губу.
— Почему вы говорите в прошедшем времени?