Он задумался, а спустя некоторое время продолжал:
— Есть на границе такой маленький городок, под названием Радолишки. Несколько улочек, небольшой костел, деревянная церковка и одна или две тысячи жителей. Через Радолишки проходит широкий тракт, обсаженный старыми березами; березы толстые, сучковатые, искривленные, кора у них шероховатая, потрескавшаяся от старости. Тракт вроде мощеный, но осенью и весной стоят на нем лужи, а летом ветер подымает облака пыли. За городком тракт поворачивает на юг, и уже через несколько минут вдалеке виднеется мельница, мельница старого Прокопа Мельника. Мельница водяная, стоит над тремя прудами. Один пруд большой, густо обросший молодыми ивами и лозами, второй поменьше в форме как бы лотка. Берега пологие, луг спускается почти к самой воде, дно в пруду песчаное, там женщины на доске вальками стирают белье, а на другом берегу, где буйно разрослась ольха, купаются… Но это уже после праздника святого Яна. Там верят, что купание раньше этого праздника может повредить здоровью… Зато нижний пруд круглый, точно его кто-то циркулем вымерил. Здесь купают коней и поят скот. С шумом обрушивается каскад пенящейся воды, а сверху слышится неустанный рокот жерновов. В прудах плавают гуси, утки, иногда сядет на воду чирок, или лебедь перелетный, или нырок. Мельница Прокопа Мельника… Добрые, простые люди. Три года я не был там. О, там, конечно, помнят меня. Для них я не был ненужным человеком. Для них я не был помехой…
Он задумался.
— Вы не скучаете о них? — спросила Люция.
— Что вы говорите? — очнулся профессор.
— Я спрашивала, не скучаете ли вы о них.
Лицо Вильчура озарилось улыбкой.
— Хотелось бы их увидеть. Там, должно быть, многое изменилось за эти три года. Василь, наверное, женился. Наталка выросла. Ольга и Зоня, видимо, тоже нашли себе мужей… Хорошие женщины.
Повернувшись к Люции, он рассмеялся:
— Зоня даже насильно хотела за меня… Вот была бы радость, если бы туда приехал…
Люция подумала, что путешествие в эти Радолишки, которые он вспоминает с такой теплотой, подействовало бы на него благоприятно: успокоило бы его нервы, позволило бы оторваться от недавних переживаний. Он бы возвратился оттуда обновленный, с новым запасом энергии.
— Вы знаете, пан профессор, а почему бы вам их не навестить?
— Навестить? — удивился профессор.
— Ну да. Вы говорите о них с такой теплотой, так мило вспоминаете о них. Это было бы для вас приятным путешествием, ведь вы так давно не выезжали из Варшавы.
Вильчур посмотрел на нее.
— Ха, — произнес он, — хотите избавиться от меня хотя бы на короткое время.
Она рассмеялась.
— Вот именно. Хочу избавиться от вас. Видите, профессор, как я бескорыстна. Уговариваю вас на это путешествие, хотя знаю, что там, под Радолишками, вздыхает по вас какая-то Соня или Зоня.
Они вместе смеялись. Профессор уже давно не чувствовал себя так легко, и Люция понимала, что в такое состояние его привели воспоминания об этой мельнице. И она решила действовать по принципу: куй железо, пока горячо.
— Серьезно, профессор, я не вижу причин, по которым вы должны были бы отказывать себе в этом удовольствии.
— Вы знаете, это неплохая мысль, и, я думаю, там были бы рады моему визиту.
— И вы бы развеялись немного, взглянули бы на старые углы, которые вы так любите, вдохнули бы другого воздуха. Собственно говоря, ничто сейчас не удерживает вас в Варшаве. Весна так прекрасна!
С того дня мысль Люции не давала Вильчуру покоя. Действительно, перспектива побывать на мельнице Прокопа казалась ему все более привлекательной. Он оживился, рассказывал Люции все новые подробности о мельнице и о своей жизни там.