– Но прошло уже столько дней, – заметил один из репортеров, – невозможно, чтобы в руки профессора не попала ни одна газета с тревожными сообщениями о его исчезновении. Он дал бы о себе знать.
– Разумеется. Но есть много таких уголков за границей, тихих пансионатов в горах, укромных мест отдыха, куда письма из Варшавы не доходят.
– Бюллетень о гибели профессора напечатала вся зарубежная пресса, – настойчиво доказывал репортер. – ну, и не забывайте о радио.
– Радио можно не слушать. Я сам, например, не переношу радио. А сколько людей во время отдыха не берут в руки газету! Не каждому охота заглядывать в нее, отдыхая на лоне природы в Тироле или еще где-нибудь в Альпах.
– Да, пан председатель. Но есть еще одно обстоятельство, свидетельствующее о том, что профессор вообще не покидал пределов Польши.
– И как же это вам удалось установить? – с усмешкой спросил председатель.
– Это не представляло труда. Я просто узнал в канцелярии Министерства иностранных дел, что заграничный паспорт профессору Вильчуру был выдан сроком на год. А срок этот истек ровно два месяца тому и профессор не обращался с просьбой о продлении паспорта.
Воцарилось молчание. Наконец, председатель развел руками:
– Да. Несомненно, ситуация не ясна. Однако, поверьте, я приложу все силы, чтобы разобраться в этой загадке. Над этим работает и полиция. Во всяком случае, прошу вас, не забывайте о моей просьбе.
Именно благодаря этой просьбе, высказанной человеком, занимающим столь почетное место в общественной жизни, а также повсеместной симпатии, какой пользовался пропавший профессор, пресса отказалась от заманчивой возможности покопаться в его личной жизни. Это, конечно, не положило конец сплетням, которые продолжали ходить по всей Варшаве. Однако не подпитываемые свежими новостями слухи постепенно начали утихать.
Но полиция продолжала заниматься выяснением обстоятельств исчезновения профессора. Комиссар Гурный, которому было поручено дело, смог установить ряд подробностей. В результате опроса персонала больницы выяснилось, что в роковой день профессор Вильчур уходил домой в хорошем настроении, унося с собой соболью шубу, которую он купил накануне в подарок жене по случаю восьмой годовщины их брака. По всему было видно, что внезапный отъезд жены стал для него полной неожиданностью. Из показаний слуг вытекало, что профессор узнал об этом только из письма, оставленного ею. Это письмо совершенно ошеломило его. Казалось, он был в шоке, ничего не ел, сидел, не зажигая света.
Правда, письма не нашли. Нетрудно, однако, было догадаться, что в нем супруга профессора сообщала о разрыве. Такую мысль допускал также председатель Вильчур, который представил следствию мельчайшие подробности о взаимоотношениях супругов и сделал исчерпывающий доклад о своем визите к брату.
Из дальнейших показаний слуг не прояснилось ничего определенного. Пани Беата ежедневно в утренние часы выезжала на машине на длительную прогулку в Лазенковский парк. Водитель оставался в машине у ворот и никогда не видел никого, кто бы сопровождал ее. А вот сторожа парка в показанной им фотографии сразу узнали пани, которая ежедневно встречалась здесь с молодым худощавым блондином в довольно потрепанном костюме. Описание блондина не привело следствие к определенным выводам.
Исследование писем и бумаг жены профессора также не дало никакой ценной информации. Выяснилось, что она оставила большую сумму денег и драгоценности, которые можно было бы легко превратить в деньги.
В столе профессора комиссар Гурный нашел заряженный револьвер.
– Это позволяет мне сделать вывод, что у профессора не было намерений покончить жизнь самоубийством. В противном случае он забрал бы с собой оружие. Забрал бы он его и в том случае, если бы собирался расправиться с соблазнителем жены.
– Вы считаете, что профессор мог знать, где искать его?
– Нет. Я допускаю, что профессор даже не догадывался о его существовании. По описаниям, никто из прислуги не видел этого молодого человека у них на приемах. Однако я убежден, что лишь отыскав беглецов, мы узнаем, что случилось с профессором.
В соответствии с такой концепцией комиссар направил следствие на розыск пани Беаты. После долгих поисков полиции удалось найти шофера такси, который в роковой день подъезжал к дому профессора. Однако и он не многое смог рассказать. Помнил только, что отвез с Аллеи на Центральный вокзал молодую элегантную женщину с малолетней девочкой. Она заплатила, сама взяла чемоданы и исчезла в толпе. Изучение расписания движения поездов тоже не дало положительных результатов. В полдень между двенадцатью и часом с Центрального вокзала отправлялось несколько десятков поездов в различных направлениях.
Комиссар Гурный уже задумывался над тем, чтобы дать в прессе объявление о розыске Беаты Вильчур, когда неожиданно новая информация направила следствие по другому пути.
Во время обыска на квартире у одного из скупщиков краденого на улице Кармелицкой среди множества вещей было найдено черное пальто, пиджак и жилет очень большого размера. Хотя ярлыки портного были спороты, следователи без труда нашли швейную мастерскую, где шились эти вещи. Таким образом удалось установить, что вещи принадлежали профессору. Прижатый к стенке, барыга признался, что купил их у какого-то Феликса Жубровского.