Я даже не поняла, когда мои руки оказались, заведены за голову. — Держи их пока там, солнышко, иначе все закончиться быстрей, чем мне бы хотелось. Произносит он хриплым голосом, смотря мне на меня глазами зверя. На мой возмущенный взгляд, мне пообещали, что потом я смогу вдоволь заняться исследованием, но не сейчас. Еще раз, сжав руки в напоминание — держать на месте, он отпустил их, найдя им лучшее применение.
Что, несомненно, ему удавалось очень хорошо. От его поцелуев губы горели, в голове связных мыслей уже не осталось, а от рук, которые ласкали так нежно просто шли толпы мурашек. Он безошибочно находил точки на теле, от которых, не просто были мурашки, от них просто бросало в сладкую дрожь. Его губы, оставив в покое мои, отправились путешествовать, вниз покрывая поцелуями шею, ключицы, все ниже — пока не достигли груди. Она-то и стала новой жертвой. Ей досталась море ласк и поцелуев и нежных и страстных, завтра в зеркале будет не один засос и не только на груди. Ведь если он не ласкал грудь, ртом даря ей легкие поцелуи, облизывая как леденец, перекатывая горошину соска на губах, слегка, покусывая и зализывая место укуса, то — ее ласкала его рука, то нежно обводя контур, то сжимая на грани боли.
Мои руки уже давно пришли в движение, после моих многочисленных просьб, даря ответные ласки. Ведь мне тоже хотелось, хоть немного поучаствовать в процессе, так сказать, более активно. В итоге, я с удовольствием исследовала тело моего волка, наслаждаясь тем, как под моими руками перекатываются мышцы. Но сильно пошалить мне не дали, напомнив, что зафиксировать мои руки не сложно. Так что мне приходилось от избытка чувств — просто хвататься за него, оставляя следы ногтей на плечах и спине, когда этот садист доводил меня практически до края и отступал, начиная снова.
— Паша, хватит надомной издаваться, иначе я сама скоро тебя изнасилую или умру от неудовлетворенности. Услышав свой голос, я даже его не узнала хриплый, прерывающийся, в нем была слышна мольба.
— Еще немного, солнышко, мне так нравиться, как ты для меня стонешь, выдыхает он мне в губы, входя в меня, медленно, тягуче нежно. Это был такой кайф — удовольствие в чистом виде, наконец-то оказаться заполненной, оказаться одним целым со своей половинкой.
— Лис, смотри мне в глаза, я хочу видеть твой взгляд, когда буду делать тебя своей.
С этим словами он начал двигаться, сначала медленно, но постепенно начал наращивать темп, ища нужный ритм. Это было так сладко, но мне не хватало совсем немного, самую малость, чтобы прийти к финишу и это было сладкой мукой.
— Паш, пожалуйста, я больше не могу — это было наслаждение на грани боли. Уже прохрипела, а не произнесла я, так как голос отвязывался слушаться, а мысли в голове путались пропадая. Оставляя лишь желание поскорей получить разрядку.
— Чего ты хочешь Лис, произносит он с усмешкой.
— Этого? Сопровождая свой вопрос более резкими и быстрыми движениями.
— Да, пожалуйста. Произношу я вместе со стоном.
— Скажи, что ты моя. Говорит он, напряженно заглядывая в глаза.
— Твоя, выдыхаю я, смотря ему в глаза.
— Да, моя, моя и я никому тебя не отдам. С этими словами, он продолжает свой танец, и мне наконец-то позволяют получить, то к чему так стремится тело — разрядку. Она была настолько сильной, что на пару мгновений меня просто вырубило, я не заметила — ни как Паша пришел к финишу, ни боли в плече от его укуса. В себя я пришла уже, когда он зализывал нанесенную ним самим рану.
— Ты как? Произносит он хриплым голосом.
— Не знаю, я тела еще толком не ощущаю, но было очень хорошо. Только ты садист, знаешь, меня еще так в жизни не пытали и зачем меня укусил?
— Но ведь пытка была приятной, а Лиса? Самодовольно произносить он, а мне так и хочется стереть эту ухмылку.
— Угу, так зачем ты меня укусил?
— Как зачем? Пометил. Серьезно произносит он, смотря мне в глаза. Сейчас они снова стали человеческими, и в них плескалось чисто мужское удовлетворение.
— Знаешь, ты выглядываешь таким довольным, что мне так и хочется сбить с тебя спесь, но лень.
— Ничего не могу с собой поделать, ты не представляешь, как я сейчас рад. Теперь ты в полном смысле этого слова стала моей парой. Для нас с волком это важно — произносит он, прижимая меня еще ближе, практически душа.
— Ладно, оставим, разговоры на потом — когда я смогу нормально соображать.
— Хорошо, может тогда в душ?
— Я пока не дойду, ноги меня не держат.
— Что заездил я тебя? Спрашивает он сочувственно, как бы жалея, тогда думаю, мне стоит искупать тебя, идет?
— Ладно, все равно ведь не отстанешь.
Купание, прошло просто отлично, мне даже понравилось, хотя некоторые личности пробовали приставать. Пришлось пресекать это дело на корню, иначе мы такими темпами до вечера из спальни не выйдем. Да и сомневаюсь я, что после этого, вообще смогу нормально ходить.
В итоге у нас был очень поздний завтрак, можно даже сказать ранний обед, который как ни странно прошел очень весело. Пару раз меня даже пытались покормить с рук, но каждая такая попытка заканчивалась очередным поцелуем — пришлось проявить твердость и есть самой, а то быть мне голодной.
Все время до вечера, мы с Пашей провели, дурачась, говоря ни о чем и целуясь, как подростки. При этом, он не упускал возможности лишний раз ко мне прикоснуться, раньше я этого не замечала, он этого себе не позволял. Боялся что ли? Подумалось мне. Решила не гадать и узнать у него. Оказалось действительно, Паша старался сдерживаться, хотя для двуликих прикосновения очень важны, но меня он просто боялся спугнуть.
Но всякой сказки приходит конец — как известно. Уже ближе к вечеру, к нам пришел Саша, нарушив нашу маленькую идиллию, мы как раз сидели в кресле качалке на веранде, вернее сидел Паша, а я располагалась у него на коленях.
— Добрый вечер, вижу вас можно поздравить? Он кивком указал на хорошо заметный след от метки, который майка не скрывала совершенно.
— Можно, произносит самодовольно он, целуя меня в след, который остался от его укуса. Я думала, что след от укуса будет белее впечатляющим, но место укуса выглядело аккуратно. Когда же рана заживет, ее и найти будет можно, только в том случае, если знаешь где искать, там останется едва заметный белый след.
— Я сейчас тебя стукну Паш, не будь таким самодовольным!
— Лис, ну я же самую чуточку! Об этом мы препирались уже не в первый раз, но нам обоим нравилось это подтрунивание.
— Вижу, вы хорошо проводите время. С улыбкой произносит Саша, его глаза тоже смеются, только на дне видна затаенная грусть, ведь его пара где-то там ждет его.
— Неплохо, что случилось Саш?
— Если ты спрашиваешь, то значит, мой брат тебе еще ничего не объяснил. Констатирует он. После этих слов руки на моей талии сжимаются еще сильней, а из горла Паши раздается настоящий рык.
— Паш, не рычи мне на ухо, и думаю, я имею право знать, что происходит. Пора бы нам обсудить вашу поездку. Со вздохом констатирую я. Как бы мне не хотелось остаться в нашей идиллии, реальность к сожалению никуда не девается.
Братья переглядывались, но начинать разговор не спешили. Паша так вообще, просто вдавил меня в себя, можно сказать, и что самое интересное на руках у него я заметила когти. То есть, он вышел из себя настолько, что начал частично превращаться. Сейчас же — пытается взять себя в руки, но похоже это не быстрый процесс.
— Вы оба так и будете молчать? Произношу я переводя взгляд с одного на другого.
— Паш, ей все равно нужно обо всем рассказать, ты ведь понимаешь?
— Да, но это не значит, что я этому рад!
— Ты и не должен быть рад, но этого любителя экспериментов нужно поймать!
— Знаю! Опять слова произносятся с рыком.
— Тогда, не мешай я введу Ваську в курс дела.