Как не хватает стука сердца! Он сейчас был бы кстати. Наверное, сердечко так же и стучало бы, как в Птахе, отбивая истинно Габриэлевский варварский ритуальный ритм. Там-та-та-та-та-та, там-та-та-та-та-та, там-та-та-та-та-та, бей в тамтамы! Выше! Выше! Выше-е-е-э! Ох-Хо!!
Кувыркайся не кувыркайся, а нельзя же вечно дуреть от безграничного пространства и абсолютного слияния с ним. Эйфория от полетов начала мешать. Что же, я так и буду бесконечно вертеться в пространственных дырах? Спустись с небес на землю, нежить неизвестного вида! Шура! Как он там? Впрочем, с Шурой все было в порядке, не маленький ребенок все-таки, на первой время я его обеспечила. Теперь пора и Мир повидать. Вперед, к далям и высям! Может, там найду-таки объяснение своему пост-смертному существованию.
Усталости, как у всякой нежити, не было. Куда лететь - неважно. Как высоко - не имеет значения. Кислородное голодание не грозит. Парила в высях занебесных, изредка снижаясь к земле. Э-э, кажется в Азию занесло! Стрелы минаретов, монотонное завывание муллы. Ну уж нет, в Европу, только в Европу. Заворачивай!
Самолет! Привет, пилотам! Ух! Сквозь корпус самолета я еще не проходила. А настоящий ли это самолет? Не муляж? Да нет, вон какие пилоты сосредоточенные, грозы боятся. Не переживайте, договорюсь я с этой тучей, я знаю ее, славная тетка.
Кажется, я себя обнаружила. Только чем? Лица летчиков перекосились, глаза выкатились, бледность неестественная. Кажется, мне пора. В салоне народа маловато, рейс непопулярный, наверное. Ничего интересного. Ну их.
В космос рвануть, что ли? Боязно что-то - смогу ли? Что там за среда? Глупо, конечно, все равно ведь неживая, но чувства полетной свободы терять не хотелось.
Эх, дура была человеком, на что годы потратила! Жратва, тряпки, грязные заработки, изредка случайные мужики и миллион проблем. Вот, чем надо было заниматься - наслаждаться жизнью. Учиться видеть все ее хорошие стороны, даже в бедах находить отдушину. А ведь и деньги были - весь Мир перед тобой. Если не можешь охватить руками - и не надо! Смотри и радуйся пока ты живая! Надо же, ничего не видела. Да и хотела ли? Вот Шура наверняка хочет по Миру покататься. Египетские пирамиды, греческие храмы, ну и что, что в развалинах, переродятся в его песнях. Уж он-то не упустит ни минуты из жизни. Только вот меня с ним уже не будет.
О, черт! Задумалась, разогналась умница свободная. Интересно, здесь штрафуют за превышение скорости? Смотря что считать штрафом. Кажется, лучше заплатить, чем висеть беспомощно над океаном. Над бескрайней темно-синей массой воды. Если верить интуиции, то вода мне родственница. Но не сестра родная, а, скорее, как строгая дальняя тетка. Испаряясь, вода сопровождала меня в перелетах, тьфу, облака тягучие, замерзая образовывала трудно преодолимую преграду. А в упругом состоянии вода становилась еще более непонятной, чужой и в это же время оставалась близкой по духу. Особенно настораживает, что вода обладает собственной памятью. Нутром чую.
Упархивать в дальние атмосферные слои, я еще не решалась. Но в воды океана... Попробовать, что ли... Э! Была не была!
Если бы я вела дневник, то написала бы о главном приключении и о самом сильном эмоциональном ударе в моей новой жизни примерно так:
В первый раз нырнула безбоязненно. Первый и последний. Красиво там, в бескрайних глубинах, спору нет, но как-то неуютно. Наверное, от бессознательного ощущения, что растворяешься в соленых водах и заряжаешься древними знаниями живой природы - прародительницы Жизни и соприкасаешься с первичным Разумом - Законом, создавшим этот Мир. И ощущаешь свой возраст в миллиардах лет. Пропуская меня сквозь мягкие, но неподвластные никаким силам объятия, вода манила и приглашала остаться. Мы одной природы, что тебе Терра, зачем тебе Эйр, останься, - пела сладко вода, но что-то опасное звучало в ее напевах. Господи, помоги! И тенью пробки вылетела на поверхность. И, даже взлетев высоко над Водой, я все еще ощущала сильный магнетизм пра-Матери. Он будил память, поднимая из глубин сознания щемящее чувство, что когда-то я уже слышала это, еще чуть-чуть, и я вспомню - когда и где.
...
Если это пустыня и всё вокруг как есть - навечно,
Тогда скажи мне, чем могу стать я
Падением дождя?..
...
Ну что может быть другого в твоих снах
Снах безумного лунного человека.
(Генезис, "Безумный Лунный Человек", из спетых песен)
Поэтому я, можно сказать, обрадовалась, увидев в бескрайнем океане остров. Земля потянула к себе со страшной силой. Подлетев к острову ближе, я распознала чуть слышимый в занудстве ветра голос, словно кто-то пел. Эфир был чист и покоен, лишь в одном направлении неслись слабые волны. Звук мог идти только с этого пустынного острова. Я опустилась на голые камни и двинулась вдоль берега мимо замысловатых фигур гранитных нагромождений. Почти что побрела, чтобы создалось хоть еле уловимое ощущения, что иду по земле. Утерянное и забытое чувство, я все еще тосковала по нему.
Голос становился все громче. Он скрипел и хрипел, но что-то печальное и в то же время призывное слышалось в нем.
Поначалу я подумала, что человека обстоятельствами или случаем занесло на необитаемый остров, и он сошел с ума. Но потом до меня дошло, что слышу-то я его как-то совсем внутренне. Такое со мной случилось впервые. Неужели я нашла себе подобного?!
Спеша, я оторвалась от земли и устремилась к подножию единственной на острове скалы, торчащей в небо как окаменевший средний палец великана. Глянув на этот гигантский памятник тектонической деятельности природы я захотела хихикнуть по-человечески - вспомнилось дежурное оскорбление жестом из американских боевиков.
И тут я увидела Его! На пологом каменистом уступе нахально развалилось нечто. Откровением стукнула мысль: я, наверное, такая же? Ведь в зеркало мне не удавалось себя увидеть - оно просто не отражало меня. Я смотрела с изумлением: на голом камне, словно на шикарном ложе, заложив руки за голову, сероватым пятном распластался прозрачный старец - словно тень невидимого человека. Но странная тень. Сквозь него можно было разглядеть бурый наскальный мох, слюдяные блестки. И в то же время старик имел четкие очертания человеческого тела. Контуром выделялся он на камне. Я пялилась на него довольно долго. Вдруг песня прервалась, и старец приветливо спросил:
- Salve! Quo vadis? (Здравствуй! Куда идешь? - лат.) Откуда ты, res nullius? (никому не принадлежащая, бесхозная - лат.)
Удивительно, но мертвая латынь показалась мне родной и понятной в этом пустынном месте, а смешение языков и вовсе естественным. Наверное, пройдя через множество жизней, человек усваивает и закладывает в себе многоязычный архив. Я почувствовала, что пойму речь, прилетевшую ко мне, любую фразу, на каком бы языке, наречии она ни была бы передана. Тем не менее, от неожиданности встречи я смешалась и невольно то ли присела, то ли закрутилась винтом, словно вьюнок смерча в реверансе, пытаясь изобразить почтение.
Старик пошел рябью.
- Оставь церемонии. Я и при жизни был не сторонник кривляния, а уж теперь тем паче. Лучше скажи, зачем нарушила мое уединение?
- Здравствуйте, я... Я также выгляжу? - мне казалось, что это важнейший вопрос на данный момент.
- Хм, для меня, думаю, также, хотя я ни разу не видел себя со стороны. А людям тебя не увидеть и в таком виде. То есть, вообще не увидеть.
Я только мысленно хлопала глазами, пытаясь представить себя этаким незаретушированным наброском художника-графика. Вроде, не так уж и плохо должно быть.
Старец с любопытством изучал меня.
- Новообращенная, что ли? И не развеяли, и к себе не взяли? Странно. Может, ты шпионка? Ну-ка, пододвинься поближе.
Я осторожно приблизилась к старику.
- Точно, новенькая. Обратить обратили, а просветить забыли.
- Извините, я не знаю, как к вам обращаться, - волнуясь, заговорила я. Вы говорите непонятные вещи. Кто я? Кто вы? Я ничегошеньки не понимаю.
Старикан немного приподнялся над землей.
- Прежде чем вопросы задавать, сначала о себе рассказать надо, - проворчал он. - Кто ты - тебе лучше знать. Если сомневаешься, почтительно попроси старших. Они мно-о-го знают, - он словно насмехался надо мной. - Но вы же, молодежь, и просить-то толком не умеете. Эх, в мои молодые годы... - старик мечтательно замолчал.