– И что, унялся?
– В тот раз унялся.
– Но потом опять приставал?
– Приставал. Вы вот у Семена Степановича спросите!
– У какого Семена Степановича?
– У Савичева из тридцать восьмой квартиры.
– Хорошо, Ирина Игнатовна, спрошу, – кивнул Наполеонов. – А сами вы ничем не можете дополнить свои показания?
– Нет, – покачала головой Соболева. – Елена Валентиновна старалась вести себя тихо и ничем не привлекать постороннего внимания.
– Старалась? – уточнил Наполеонов. – Или это у нее само собой получалось?
Соседка задумалась на какую-то долю секунды, а потом ответила:
– Точно я вам этого сказать не могу. Но уверена, что она очень сильно расстроилась, когда к ней привязался Емельян.
– А этот Емельян, он всегда был буйным?
– Я бы этого не сказала. Случалось, конечно, что Крысинский, напившись, скандалил. Но случалось это редко.
– Простите, – решил уточнить следователь, – редко напивался или редко скандалил?
– Скандалил редко. А напивается Емельян почти что постоянно. Про таких еще говорят, не просыхает. Бузил же он очень редко. И то, сделает ему кто-нибудь из соседей замечание, и он сразу: «Я молчу, молчу». И бочком, бочком в свою квартиру.
– Что же его так зацепило в Андриевской?
– Понятия не имею, – ответила Соболева.
– Поставьте свою подпись на каждой странице, – попросил Наполеонов, пододвигая ей листы протокола.
Глава 2
После Соболевой Наполеонов отправился сразу к Савичеву. Он надеялся, что сотрудники, опрашивающие соседей, еще не добрались до тридцать восьмой квартиры и не успели поговорить с Семеном Степановичем. А если поговорили, что ж, придется потревожить Савичева второй раз. Ничего страшного в этом нет. Любой нормальный человек поймет, что полиция делает это не для собственного развлечения, и пойдет навстречу следователю.
Так оно и получилось. Дверь Наполеонову открыл мужчина с убеленными благородной сединой висками, с внимательным прищуром широко расставленных карих глаз и не утративший стройность осанки.
Он посмотрел на Наполеонова, и тот поспешил представиться:
– Следователь Александр Романович Наполеонов.
– А, – произнес мужчина, – Савичев Семен Степанович, от меня только что ушли ваши опера.
– Я знаю, извините, что зачастили к вам. Но вы ведь, наверное, уже знаете, что произошло убийство?
– Да, сарафанное радио работает, – невесело усмехнулся Савичев, – мне уже звонили соседки. – Он не назвал имен, а Наполеонов не стал выспрашивать.
– Вы хорошо знали Елену Валентиновну Андриевскую?
– По-моему, ее никто хорошо не знал, – ответил мужчина и пригласил следователя в квартиру: – Чего на площадке разговаривать, пойдемте на кухню. Чаю попьем.
– Не откажусь, – ответил Наполеонов и проследовал за хозяином.
Стол на кухне уже был накрыт к чаю. Судя по тому, что чашка стояла одна, завтракать хозяин квартиры собирался в одиночестве. Да и жил Савичев, как показалось следователю, один.
Вскоре на столе появилась вторая чашка, тарелки с сырной и колбасной нарезкой, блюдо с пирожками.
– Присаживайтесь, – пригласил Семен Степанович.
– Спасибо.
– Вот, пирожки неплохие, не отказывайтесь отведать.
– Из ближайшей кулинарии? – улыбнулся Наполеонов.
– Почему из кулинарии? – сделал вид, что обиделся, мужчина. – Сам пеку.
– Шутите, Семен Степанович? – всплеснул руками следователь и добавил: – Насчет кулинарии я просто так сказал. Сам я ем пирожки откуда угодно.
Савичев добродушно рассмеялся.
– А с чем пирожки? – спросил Наполеонов.
– С картошкой и с ливером.
– О! Обожаю! – Наполеонов в предвкушении потер руки и решил начать чаепитие именно с пирожков. А они, в свою очередь, не обманули его ожидания. – Вкуснотища! – прокомментировал он с полным ртом.
Пожилой мужчина довольно улыбнулся и проговорил поощрительно:
– Вы кушайте, кушайте.
Но Наполеонов взял себя в руки, напомнил себе, что он не в гостях, а пришел по делу, и после второго пирожка заставил себя остановиться.
– Спасибо вам большое, Семен Степанович, – поблагодарил он хозяина, – а теперь давайте поговорим.
– Отчего ж не поговорить, – кивнул Савичев, – но боюсь, что мало чем могу вам помочь.
– Вы когда-нибудь видели мужа Андриевской?
– Нет.
– Почему вы так уверены?
– Потому что я ни разу не видел, чтобы к ней приходили взрослые мужчины. Только молоденькие парнишки.
– А сына вы ее видели?
– Не знаю, – пожал плечами Савичев. – Знакомить меня с ним – она не знакомила, но ведь он мог быть одним из тех парнишек, что к ней приходили.