Выбрать главу

19 августа Мина получает письмо от сестры Агаты из больницы в Будапеште: Джонатан Харкер прибыл из Клаузенбурга[7] с воспалением мозга и провел в горячке шесть недель. Мина отправляется за женихом в Будапешт. Измученный Джонатан вручает Мине свой дневник. Молодые принимают решение пожениться, их судьбы соединяет священник английской миссии. Дневник мужа Мина запечатывает как символ страданий и любви.

Из дневника доктора Сьюарда: Ренфилд сбежал из клиники. Доктор обнаружил беглеца у часовни в Карфаксе. Ренфилд бормотал: «Я здесь, Господин, чтобы выслушать Ваше приказание! Я Ваш раб, и Вы вознаградите меня, так как я буду Вам верен!»

Обеспокоенный состоянием Люси, Артур Холмвуд просит доктора осмотреть девушку. Сьюард не находит признаков болезни, однако рассказ о лунатических склонностях Люси заставляет молодого врача обратиться за консультацией к доктору Абрахаму Ван Хелсингу из Амстердама, «который великолепно разбирается в сомнительных случаях». Сьюард рекомендует профессора Холмвуду: «Он философ и метафизик, но вместе с тем выдающийся ученый. Это человек большого ума. У него железные нервы, спокойствие духа, впору айсбергу, невероятно решительная натура, великая сила воли и терпение, черпающее из добродетели молитвы, добрейшее и преданнейшее сердце, какое билось когда-либо». Ван Хелсинг находит необходимой трансфузию крови; Люси переливают кровь Артура. Доктор Сьюард ухаживает за больной, но по-прежнему не может понять причин ее истощения. Ван Хелсинг вновь делает переливание крови (доктора Сьюарда), а затем убеждает Люси перед сном надеть венок из цветов чеснока. Однако ночью мать Люси открывает окно, чтобы проветрить комнату, — и Ван Хелсингу приходится переливать девушке собственную кровь.

The Pall-Mall Gazette 18 сентября пишет: из Лондонского зоологического сада сбежал волк Берсикер[8] — после того как его погладил «господин с ледяными красными глазами». Ночью волк врывается в комнату Люси Вестенра; ее мать умирает от испуга и сердечного удара. Ван Хелсинг и Сьюард находят Люси в кризисном состоянии; ранки на ее шее не заживают. Девушке переливают кровь Квинси Морриса, но Люси бледнеет все сильнее, зубы ее становятся длиннее и острее. Куда же ушла «кровь четырех здоровых мужчин», перелитая Люси? В мучениях, то становясь похожей на вампира, то вновь обретая красоту, девушка умирает. «В эту ночь Ван Хелсинг не ложился. Он следил за комнатой, где Люси лежала в гробу, осыпанная белыми цветами чеснока».

На улице Лондона Джонатан Харкер, к своему ужасу, замечает Дракулу. Ван Хелсинг, разбирая бумаги Люси, находит ее письма к Мине и просит миссис Харкер о встрече. В Лондоне они сопоставляют дневники Джонатана, Мины и Люси — и профессору открывается ужасающая картина злодеяний Дракулы.

В окрестностях Хэмпстеда, неподалеку от кладбища, где похоронена Люси, пропадают маленькие дети. Их находят с ранками на шее. Малыши в восторге от встречи с «леди-привидением». Ван Хелсинг готовит Сьюарда к рассказу о Дракуле: «В том-то и ошибка нашей науки, она все хочет разъяснять, а если не удается, утверждает, что это не поддается объяснению. И все-таки каждый день рядом с нами заявляют о возникновении новых религий, вернее, считающихся новыми, но в основе своей они стары и только притворяются юными, как светские дамы в опере». Две ночи подряд Ван Хелсинг и Сьюард дежурят в семейном склепе Вестенра. Сначала они вообще не обнаруживают в гробу трупа (в эту ночь в Хэмпстеде покусан очередной ребенок), а затем видят, что за прошедшую после смерти неделю девушка похорошела и порозовела. Ван Хелсинг разъясняет: «Ее укусил вампир, когда она была в трансе и бродила во сне. Пока она была в трансе, ему было очень удобно сосать ее кровь. В трансе она умерла, в трансе она и пребывает «не-мертвой». Не будь она «не-мертвой», началось бы тление».

вернуться

7

Клаузенбург (нем.; Коложвар, венг.; сейчас — Клуж-Напока, рум.) — крупнейший город Трансильвании.

вернуться

8

Берсерк (берсеркер) — в скандинавской мифологии: викинг, посвятивший себя богу Одину, перед битвой приходящий в безумную ярость. Берсерки переодевались в волчьи или медвежьи шкуры и считались неуязвимыми.