- Хорошо, Павел, – она замолчала, и принялась изучать Елисеева. – Вы изменились, а глаза все те же. У вас всегда был очень мудрый и теплый взгляд.
- А вот вы не изменились. Все та же хрупкая, бледная девочка. Как вы живете, Нора? Я не думаю, что за три месяца что-то кардинально поменялось, ну а вдруг? Учитесь, работаете?
Нора сидела, положив руку на стол, бездумно очерчивая пальцем узор на чашке. Елисеев сей момент понял – она его не слышит.
- Нора, что произошло?
Она вздрогнула, вышла из странного своего полусна, коснулась пальцами лба, будто припоминая где она, с кем.
- Павел, мне просто не к кому больше обратиться. Я писала, звонила, ездила… К кому я только не обращалась и везде один и тот же ответ – новостей нет. Я об Игоре.. .то есть, о капитане Мелехове. Он пропал. Генерал Жаров бодро отвечает на мои бесконечные звонки, но я очень хорошо понимаю, что он просто не хочет ничего говорить мне. Умоляю вас, помогите.
Глаза Норы заблестели последней, очень яркой надеждой. Румянец покрыл щеки, пальцы нервно сжали бока синей чашки. А Елисеев холодел. Именно так – леденел, покрывался инеем. Надежда Норы крепла с каждым высказанным словом, а ожидания майора улетучивались.
Вот зачем эта встреча, вот для чего он понадобился. Елисеев ругал себя глупцом, безнадежным дурнем, но даже сейчас любил Нору. Вот такую – расстроенную, отчаявшуюся из-за кого-то другого, а вовсе не из-за него.
- Прошу вас, умоляю! Если нужны средства, я готова. Только скажите, миленький, – глаза ее сверкнули слезами.
Елисеев вскочил со стула, прошелся по пустой комнате, вернулся к столу и высказался:
- Я не смогу помочь, Нора. Разные ведомства. Мне не дадут ни крохи информации о его местонахождении. Вы понимаете?
Она поникла, сгорбилась, вмиг став похожей на раненую птичку. Очень маленькую, очень несчастную птичку. Этого Елисеев не вынес: подскочил к девушке, поднял ее со стула и обнял крепко.
- Девочка, ну что ты. Не надо отчаиваться, - рука его скользила по ее волосам, утешая и лаская. – Все прояснится скоро. Так часто бывает, поверь мне.
Судорожный всхлип Норы показал ему, что она на грани.
- Те же слова. Все те же самые слова мне говорит генерал, его помощник, а теперь и вы, – она зарыдала очень горько, и слезы ее больно ударили по Елисееву.
- Не надо. Не надо, Нора… – не понимая совершенно, что он делает, что творит, Елисеев принялся целовать ее, собирая губами соленые слезы.
- Павел Иванович, вы сможете помочь? – она, будто не замечала его жадных губ. – Все, что захотите. Я сделаю все, что вы захотите, только скажите мне, он жив?
Она принимала его ласки, а Елисеев едва не сойдя с ума от ее близости и покорности, все же нашел в себе силы оторваться от Норы, отстраниться. Он сделал шаг назад, пытаясь справиться с собой, глубоко вздохнул и прямо посмотрел в глаза Норы.
«Даже так…» – он прекрасно понял, откуда взялась ее покорность! Маленькая синеглазая девушка готова была на все, лишь бы узнать о своем капитане. Терпеть его, Елисеева, поцелуи…
- Мне нечего сказать тебе, Нора. Прости, девочка, – развернулся и нетвердой походкой пошел в коридор.
Один шаг – одна новая мысль. Я люблю ее. Я неправ. Я не могу оставить ее в таком состоянии. Я должен ей помочь. Я обязан ей жизнью. Я сделаю.
Последняя мысль прозвучала в нем именно тогда, когда носок его ботинка коснулся входной двери. Елисеев круто развернулся, прошел в гостиную.
Нора сидела на стуле, слезы текли по ее щекам. Она мерно раскачивалась взад-вперед, чем-то напоминая пластмассовую неваляшку.
- Нора, я сделаю все, что смогу, – сказал и направился к выходу, твердо зная, что сдержит обещание.
- Паша! – он услышал быстрые шаги, и через мгновение тонкие нежные руки обняли его, Елисеева, голова Норы прижалась к его спине. – Спасибо.
- Мне пора, Нора.
Елисеев заставил себя вырваться из ее рук, и шагнул за дверь.
***
Утром следующего дня майор Елисеев составил рапорт с просьбой о переводе в другое ведомство под руководство генерала Жарова. Еще два дня он выслушивал нотации своего начальства, но был непреклонен и добился желаемого.
Генерал встретил нового подчиненного серьезным взглядом с толикой удивления.
- Прошу, майор, присаживайтесь, - указал на мягкий стул, дождался, пока Елисеев займет предложенное место, только после этого запер дверь своего кабинета и уселся за стол.
Майор понял – разговор будет долгим, серьезным и очень непростым.
- Выкладывайте. Каковы ваши цели?
- Моя цель – работа в бюро.
- Это очевидная цель, - генерал откинулся на спинку кожаного кресла, - а меня интересует цель скрытая. Майор, не думаю, что они совпадают.