— Помни, — предупредил варвар, — ничего никому не рассказывай. Повторяй, что тебя унесли за Темную Завесу в рай, но затем послали назад для того, чтобы ты правила своим народом. Покажи им этот знак как свидетельство того, что твоя богиня, Рогатая Дева, спасла тебя от смерти и будет теперь покровительствовать тебе в твоих деяниях. Этот знак должен их убедить.
Брэк указал могучей рукой на поверхность щита. Она блестела. На ней не осталось ни вмятин, ни царапин. Освещенная красным вечерним светом Рогатая Дева воинственно взирала на мир, держа в руках молнии и колосья. Но чеканщики умело подправили лицо богини. Мысль сделать это пришла Брэку тогда, когда он вспомнил монету, которую держал в руке Хел.
Рогатая Дева, изображенная на щите, имела теперь лицо Реи.
Девушка коснулась руки варвара. На ее щеке заблестела слеза. Брэк изо всех сил напрягся. Боль, которую он чувствовал сейчас, превосходила всю ту боль, что он испытал в своей жизни.
— Брэк, поедем со мной на север. Вместе мы...
Брэк заставил себя улыбнуться:
— Но Курдистан ведь на юге...
— Эти месяцы в каменоломне, они были невыносимы для тебя, правда?
— Я был в долгу перед тобой, — ответил он, хотя Рея сказала абсолютную правду.
— Ты... ты должен ехать на юг?
— Да, там лежит Курдистан, Ре... моя царица. Я должен ехать туда.
— Это очень трудное и опасное путешествие.
— Да, это так. — Брэк вдруг вспомнил и темные глаза Арианы, и лицо Септенгундуса, наместника Зла на земле. Септенгундус никогда не простит его. Он знает о том, что Брэк направляется в Курдистан и когда-нибудь преградит варвару путь. «Я последую за тобой», — пообещал Септенгундус Брэку в Ледяном крае. Варвар, однако, не собирался сворачивать с намеченной дороги. — Я просто должен идти дальше, вот и все, — сказал он.
— Почему? — тихо спросила царица, но в голосе ее слышалась мольба.
— Если бы я это сам знал наверняка, — медленно заговорил Брэк, размышляя вслух, — тогда мне не надо было бы никуда ехать. Отчасти я должен ехать туда потому, что меня изгнал собственный народ; отчасти потому, что легенды о Курдистане не дают мне покоя с того времени, как я их услышал. Но самую важную причину я не понимаю и сам... назови это Жребием Судьбы. Сложилось так, что моя дорога лежит в том на правлении, и спрашивать больше нечего.
Девушка вдруг прижалась к нему. Рея поцеловала толстую мускулистую шею Брэка. Погонщик, успокоив позвякивающих колокольчиками верблюдов, громко кашлянул.
— Когда поедешь обратно, заверни во Фриксос, — прошептала Рея. — Пусть даже вернешься через десять лет. Или через сто. На троне Фриксоса будет одинокая женщина, без мужчины рядом. Без мужчины, всегда... если только ты не вернешься.
— Возможно, я и вернусь. Но до этого еще далеко. И я... — У варвара с такой силой сжалось сердце, что он вынужден был говорить так, будто отдает приказ: — Царица, погонщику не терпится отправиться в путь. Солнце заходит. Возьми щит и хорошо правь своим царством. Прощай.
— Брэк!
Он поехал мимо фиговой рощи, и Рея пробежала следом за ним несколько шагов. Голос ее был полон нежности, но варвар так и не обернулся. Он не посмел.
Когда же он спустился с поросшего фиговыми деревьями холма и решил оглянуться, Рея, погонщик верблюдов и сами верблюды уже исчезли за освещенной солнцем вершиной холма.
Варвар похлопал по шее свою лошадь.
— Надеюсь, ты поторопишься, подружка. Мы потеряли слишком много времени. И не только времени. Только тебе, и никому больше, скажу что я едва не поехал с ней... Едва не... Ладно, хватит...
Сказав это, варвар поскакал к оживленной дороге, ведущей в город. А оказавшись в городе, стал наводить справки о тех землях, что лежат на юге.
Руна 6
ЗНАК ДЕМОНА
Глава 1
БЛИЗНЕЦЫ
Который был час? Утро ли, вечер? Началась ли буря недавно или целую вечность назад — этого высоченный, крепко сложенный варвар сказать не мог.
Борясь с ветром, сильно наклоняясь вперед, он с трудом продвигался по каменистой равнине, забирая то левее, то правее, словно стараясь найти какой-то ориентир в незнакомой местности. Не заметив острого выступа камня, он распорол себе лодыжку и, потеряв равновесие, упал на землю.
Его падение не было похоже на пружинистое приземление тренированного воина и охотника. На этот раз он рухнул, как мешок с костями. Медленно подняв голову, человек выплюнул набившиеся в рот песчинки и еще раз огляделся. Вокруг него расстилалась однообразная серая равнина каменистого плато, цветом лишь чуть темнее скрытого бурей неба.
Гнев засверкал в глазах могучего варвара. Ему захотелось ударить ветер, убить его. Стоя на четвереньках, человек напоминал дикого зверя, борющегося с враждебной стихией.
Но мгновение спустя, взяв себя в руки, он все же встал на ноги, закусив губы, чтобы не застонать. Добравшись до груды камней, варвар спрятался между ними от ветра и попытался привести в порядок свои мысли.
На постоялом дворе, еще в благодатных саваннах во многих лье к северу, беззубые старики, гревшиеся у очага, предупреждали его об опасностях, которые таило в себе проклятое, дьявольское место — плато Логол. Не желая задерживаться в пути, варвар сделал вид, что не понял, о чем идет речь, и постарался забыть эти предупреждения. Теперь приходилось пожинать плоды собственного легкомыслия.
Ни один благоразумный человек не рисковал пересекать плато Логол и лежащую к югу от него пустыню в это время года. Великан-варвар рискнул. Теперь, сидя в узкой щели между камнями, он вспоминал, как называли старики на постоялом дворе страшный ветер, которым славилось плато Логол.
Снимающий Скальпы. Снимающий Скальпы ветер Логола.
Об этом урагане рассказывали, что он налетает неожиданно, мгновенно покрывая черными тучами небо. Свое название «Снимающий Скальпы» он получил за то, что его порывы могли сорвать кожу и мясо с лица и головы человека. Еще несколько дней назад могучий варвар только посмеивался над этими легендами.
Подумав, он вспомнил, что Снимающим Скальпы старики называли ветер, дующий над пустыней Логол, лежавшей за этим плато. Но и эта буря, пусть не такая и страшная, была не подарком. Варвар подумал, что ему, пожалуй, и не увидеть никогда Снимающего Скальпы урагана, если он не выберется, наконец, с этого каменистого серого плато.
А от того, что ты сидишь между камнями и жалуешься сам себе на судьбу и погоду, — путь короче не станет.
Человек усилием воли заставил себя покинуть убежище. Налетевший ветер трепал обмотанную вокруг его тела львиную шкуру, играя болтавшейся в воздухе кисточкой хвоста. Широкий меч свисал с кожаного ремня на поясе варвара. Грубый плащ, за который он отдал последние монеты на постоялом дворе, уже частично пошел на обмотки для ног. Устилавшая плато каменная крошка была так остра, что резала в кровь даже его грубые и привыкшие к ходьбе босиком подошвы. Перемотав одну из ног так, чтобы повязка закрывала новую кровоточащую ссадину на лодыжке, варвар, борясь с ветром, тронулся в путь.
Краткий отдых чуть освежил его, однако положение казалось почти безнадежным. Варвар окончательно заблудился среди скал и валунов; еды у него с собой не было. За спиной его булькал полупустой бурдюк с вином. Вино и меч — пожалуй, этого будет мало, чтобы выжить в этой каменной пустыне. Лошади, на которой варвар въехал на плато, повезло больше. В первый же день она провалилась в узкую трещину и сломала себе передние ноги. Человеку ничего не оставалось, как запрокинуть животному голову и одним ударом меча оборвать его мучения.
Варвар, проклиная все на свете и себя за свою слабость, продолжал идти. Его звали Брэк, родом он был из суровых, диких северных равнин. Чтобы добраться до этих мест, ему пришлось проделать долгий путь. И сейчас он не собирался сдаваться. Главное — не поддаться усталости и не терять времени на бесполезный отдых, только уменьшающий вероятность найти дорогу.
Ветер выл все сильнее, но Брэк все так же медленно и упорно продвигался вперед. Прошел час, еще один... Небо из мутно-серого стало почти черным. Вскоре плато должна была покрыть своим непроницаемым покровом ночная тьма.