Еще одна загадка: прежде в этой комнате я чувствовала себя неудобно, но теперь эта пустая неприкрытая нагота внушала мне настоящую печаль. Я спросила себя: как мог доктор Понсонби согласиться переместить одного пансионера, чтобы удовлетворить пожелание другого? Неужели дело только в деньгах? Семья Арбунтота тоже богата. Что-то здесь нечисто.
Я наблюдала, как Гетти величественно машет веником – так она выглядела при выполнении любой работы, а едва начинала говорить, становилась ужасно суматошной.
Гетти Уолтерс. Первый человек, встретивший меня в Кларендон-Хаусе, когда я приехала три месяца назад. Ей, как и всем, наверное, предоставили самое общее объяснение моего невообразимого поступка, и я сомневалась, что Гетти была способна такое объяснение понять. И вот что еще важнее: найдется ли снова место для меня в ее обширном материнском сердце? Рядом со мной та самая Гетти или она сейчас ритмично и хладнокровно выметает меня из своей жизни, как пыль из комнаты Арбунтота? Внезапно мне показалось крайне важным оставаться в глазах других людей такой же, какой я была прежде.
А потом Гетти снова заговорила, не глядя на меня:
– Энни, ты ходила в «Виктори» на «Черную Шапочку»?
Я ответила, что нет, и Гетти плутовато улыбнулась и залилась краской от самого чепца до двойного подбородка.
– Это… скандальная пьеса? – спросила я.
– Охохохонюшки, – взвыла она. – Там просто диву даешься, откуда берутся женщины, способные на такое!..
И вторая служанка подхватила ее смех, выставив на обозрение дырки между зубов.
Я улыбнулась. Если Гетти рекомендует мне такие скандальные пьесы, значит это наша прежняя Гетти.
Сьюзи Тренч, с которой я столкнулась в коридоре, сообщила, что Понсонби собирает всех медсестер в своем кабинете. Мне и самой хотелось к нему попасть, чтобы выяснить, как он объяснит переселение Арбунтота. Кабинет директора Кларендона располагался на первом этаже рядом с бухгалтерией мистера Уидона. Понсонби не было на месте, когда мы подошли, в комнате были только Нелли и Джейн. Сьюзи встала рядом с ними по одну сторону от двери, оставив меня в одиночестве с другой стороны. За спиной Джейн слышалось тихое пощелкивание, как будто стукались маленькие косточки: это старая миссис Мюррей вязала возле окна. На нас она даже не взглянула.
– Привет, Энни, – сказала Нелли.
– Энн, – сказала Джейн из-под своей благопристойной вуали – только у нее, достаточно молодой и привлекательной, имелись причины, чтобы носить вуаль.
– Доктор Понсонби спустился в подвал вместе с мисс Брэддок, – пояснила Нелли. – Он скоро придет.
– В подвал?
– Да. Мы тоже не понимаем зачем. А еще они переселили Арбунтота.
– Странные вещи творятся, – высказалась Джейн. Они взирали на меня как на одну из таких вещей.
– Энн Мак-Кари. – Я услышала гнусавый голос миссис Мюррей. – Продолжаешь ухаживать за чудовищем?
Сестры посмотрели на старуху с укоризной – но не слишком уверенно. Я почувствовала, что краснею под белым чепцом.
– Миссис Мюррей, мистер Икс – это еще один из пансионеров. Я прошу вас…
– Еще один из пансионеров… – Мюррей не поднимала взгляда от своего рукоделья. Она сидела, повернувшись боком к маленькому окну, выходившему в маленький садик. – Вместе с которым вы творили ужасные дела…
Наступила тишина. Это было хуже всего: тишина вокруг меня, потому что мне нечего ответить. Ее нарушило появление мистера Понсонби, а следом за ним и Мэри Брэддок. Директор осмотрел собравшихся хозяйским взглядом и остановился на мне, точно силясь припомнить, кто я такая. Он неторопливо обошел вокруг письменного стола и занял позицию напротив нас. Мэри Брэддок – быть может, за неимением другого места, хотя мне хочется верить: чтобы меня подбодрить, – встала рядом со мной.