И все то, что оставалось от Нориссы, одна-единственная мысль и желание, окунулось в эту купель бытия.
Норисса услышала, как Другой взвизгнул от ненависти и ярости, но он не мог последовать за ней и отступал все дальше, пока не обратился в стремительное бегство. Норисса продолжала блаженствовать в целительном свете того, что было ее собственной силой, ее могуществом, ее волшебным даром.
Сам воздух заструился, замерцал и стал разряженным, как на горной вершине. Фелея дышала с трудом, издавая при каждом вдохе жалобные мяукающие звуки, но часто и сердито. Ее сущность соприкоснулась с сущностью той, другой, и чуть было не победила ту, которую она так долго искала и ждала. Разумеется, она ожидала встретить сопротивление, но ей и во сне не могли присниться такая сила и мощь, которые играючи отшвырнули ее прочь. Она все еще чувствовала это соприкосновение - глубокое, резкое, заставившее ее трепетать от боли, которой ей не приходилось испытывать с самого детства. Вихрь сомнений одолевал ее. Она не была побеждена, просто удивлена и отброшена, и она позволила гневу и острому желанию снова разжечь в ней огонек уверенности. В следующий раз она не будет так неосторожна и не совершит этой ошибки. Та, за которой она охотилась так долго, вступила в ее царство и находилась в пределах ее досягаемости. Фелея успокоилась и задышала свободнее. У нее в голове роились новые планы, и она могла позволить себе выждать.
Норисса проснулась, задыхаясь от ужаса, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. Оказалось, что она лежит, глядя прямо в кроны деревьев, окаймляющих небольшую поляну, и она попыталась сориентироваться в этом странном лесу. Сухой сучок на бревне, прислонившись к которому она лежала, больно врезался в плечо, и Норисса пошевелилась.
- Снова твой сон? - голос Медвина заставили ее вздрогнуть. Маг смотрел на нее, сидя на небольшом валуне в каменном распадке на противоположном краю поляны.
- Нет. Это было что-то другое. - Норисса внезапно смутилась и села.
Как мог он быть таким спокойным после всего того, что произошло на берегах реки? Может быть, это был просто ее сон, и ему об этом ничего не известно? Норисса покачала головой. Нападение на них было реальностью. И такой же реальностью была та великолепная сила и мощь, при помощи которой ей удалось отогнать Другого.
Неподалеку от нее спал на земле Байдевин, свернувшись калачиком и плотно обхватив себя руками. Норисса чуть было не протянула руку, чтобы дотронуться до него, заново пережив тот страх, который она испытала при мысли, что он утонул. Однако она помнила, как он очнулся, кашляя и хватая ртом воздух, все еще свисая с высокого загривка ее кайфара. Теперь же она оставила его спать: после сумасшедшей ночи он, безусловно, больше всех нуждался в отдыхе.
Только что рассвело, и всего несколько часов прошло с тех пор, как они остановились на этой поляне; причиной было как их собственная усталость, так и отказ кайфаров двигаться дальше.
- Неужели все это было нынешней ночью? - пробормотала Норисса.
Она смутно помнила их переправу через Пограничную и охватившую ее панику, когда она видела тонущего гнома. Затем они карабкались по глинистому берегу - территория Сайдры! - а потом она встретилась со своим кошмаром...
Норисса изгнала это воспоминание из своего разума. Сражение казалось ей бесконечным, и теперь, перебирая воспоминания о прошлой ночи, она видела, как они мчатся вдоль берегов, уходя от преследования солдат. Когда усталые кайфары отказались идти, они прилегли на землю возле этого упавшего дерева, укрыв своими плащами мокрого и все еще дрожащего Байдевина. Норисса смутно помнила и то, как едва смогла произнести слова охраняющего заклятья, прежде чем провалиться в глубокий сон.
Она потянулась, ощущая, как рвется тонкая ткань заклятья, оберегавшего их ночной покой, еще медленнее уходила память о той битве, которую она вела во сне. Один из кайфаров, привязанный с противоположной стороны бревна, подошел к ней совсем близко и лизнул прядь ее волос.
- Извини, дружок, у меня нет зерна для тебя... - Норисса продолжала бормотать ласковые слова, почесывая кайфара под подбородком. Животное вытянуло свою длинную шею и довольно захрапело. Норисса улыбнулась и подошла к волшебнику, поеживаясь от утренней свежести.
В желудке у нее что-то заворчало, напоминая, что она ничего не ела с полудня вчерашнего дня, но Норисса постаралась не обращать на голод никакого внимания. В ее седельной сумке оставалось еды дня на три - хлеб, сыр и сушеное мясо, - но для троих этого хватило бы только на один не слишком плотный обед. Основная же часть их продовольствия уплыла вниз по реке вместе с кайфаром Байдевина. Что касается оружия, то у нее все еще оставался ее лук, четыре стрелы и длинный охотничий нож. Байдевин чудом не потерял свой кинжал, а у Медвина вовсе ничего не было, что могло бы сойти за оружие; разве что его посох мог послужить в случае необходимости вместо дубины.
"Но у него же есть его магия, - сказала себе Норисса. - И у меня тоже есть немалые силы. Вот только хватит ли этого, чтобы добраться... куда?"
Какое-то мгновение она отчетливо представляла себе, куда и зачем она должна идти, какой путь следует для этого избрать, но острый приступ голода заставил это знание исчезнуть, оставив ей только неосознанное стремление двигаться на восток.
Норисса вздрогнула и потерла глаза тыльной стороной ладони.
- Что же нам теперь делать? - она так и не поняла, что произнесла эти слова вслух, пока Медвин не ответил ей.
- Я думаю, что лучше всего было бы вернуться в Дромунд как можно скорее, найти бы только удобную переправу.
Норисса поглядела в сторону реки и покачала головой.
- Я не могу. То, что я ищу, находится здесь. Это сильнее, чем когда-либо. Я должна идти дальше.
- Куда же ты пойдешь одна, Норисса? К своей смерти? Только это и может ожидать тебя впереди, если тебе доведется схватиться с Фелеей в одиночку.
- Тогда ты должен мне помочь, должен научить меня. С каждым днем я становлюсь сильнее. Ты же видел, что случилось прошлой ночью.
- Что я видел? Я видел, что твои иллюзии сбили наших преследователей с толку, твоя сила помогла нам переправиться через реку, хотя мы должны были бы утонуть. Все это было так. Но еще я видел, как ты чуть не потеряла себя, захваченная той силой, которой, как тебе казалось, ты управляешь. То, что ты пережила, было вызвано лишь импульсом страха и внезапной опасности. Эта сила неустойчива, и ее нельзя использовать длительное время, - он вздохнул. - Талант в тебе действительно есть - ты очень многое унаследовала от своей матери, но ты нетерпелива и скора на руку, как отец. Он тоже прислушивался к своим советам, и ты теперь знаешь, что из этого получилось.
Позади нее Байдевин зашевелился в траве. Он, должно быть, уже некоторое время не спал, так как с ходу поддержал доводы мага.
- Волшебник говорит правду, Норисса. Мы мало что можем сделать. У нас нет ни союзников, ни надежного убежища на этой земле, и у нас нет продовольствия. Отступить было бы разумнее всего.
Норисса снова потерла глаза рукой, стараясь привести в порядок собственные расстроенные мысли. Она понимала и даже желала принять логику своих спутников, однако таинственная сила, которая влекла ее на восток, разрушала все безупречные логические построения, оставляя одно только желание - следовать ее зову. Норисса не могла сказать, стал ли этот зов еще сильнее потому, что она приблизилась к его источнику, или она просто ослабела и устала настолько, что не могла больше обращать на него внимания; она могла сказать только одно: в тот миг, когда она вышла из реки и оказалась на земле Сайдры, этот зов стал многократно сильней. А тот, Другой, что набросился на нее ночью, и та сила, с помощью которой она прогнала его? Неужели Медвин ничего этого не почувствовал? Нужно запомнить и потом спросить у него. Очень много было бы того, о чем она не могла не думать и о чем хотела спросить старого мага.