«Увлекательность» чтива вызвала приступ зевоты. А ведь это я еще к седьмой главе «Расчеты и равновозможные схемы построения гексаграмм различной степени асимметрии» не приступала...
Предгорья у Разделяющих, как такового, почти нет. Степь упирается в них, точно в замковую стену. Черные, мрачные, зубчатым частоколом устремляющиеся в небо, горы заставляют почувствовать тебя никчемной пылинкой, которую неизвестно зачем принесло степными ветрами к подножию суровых великанов.
Дорога на перевал начиналась у каменной насыпи. В ее центре был установлен деревянный шест, обвязанный по всей длине полосками ткани некогда ярко-синего цвета, а ныне бледно-голубого, выгоревшего на солнце.
Мы снова спешились. Я — с облегчением, Шальни — с заметным сожалением. Эта романтичная увлекающаяся натура воспылала ко мне, как спасителю, сильными чувствами, кои весь путь пыталась выражать страстными прижиманиями и вздохами.
—Здесь заканчиваются земли степняков.
Кирина подобрала отдельно валявшийся камешек, бросила его в общую кучу и обошла ее против часовой стрелки три раза.
Это ошбо,— пояснила девушка в ответ на наши недоумевающие взгляды.— Одновременно храм и жертва Великому Небу. Каждый может испросить благословения и удачи, поучаствовав в его создании, жертвуя ошбо свой камень.
Но, Кир, это же кощунст... — попыталась возразить Эона, однако осеклась под холодным взглядом подруги.
Бывают ситуации, когда не помешает любая поддержка. И уж тем более не стоит пренебрегать благосклонностью чужих богов.
Как там говорят? «Всегда обращайся к чужим богам — они выслушают тебя без очереди».
Я тоже подняла с земли камень. Мысленно испросив удачи для нас всех, аккуратно положила его на насыпь. Эона неохотно последовала нашему с Кириной примеру. Шальни остался безучастен к происходящему: он не сводил с меня влюбленного взгляда, к тому же ему не терпелось поскорее двинуться в путь.
К видимому разочарованию мужчины, дорога резко пошла в гору, и дальше мы снова отправились пешком.
На подъеме воздух стал холоднее. Острые камешки чувствительно кололи сквозь подошву мягких степных сапог. Лошади нервничали. После угодливо расстилающейся под ноги равнины идти стало намного труднее.
Крепость Шэнеко, запиравшая путь по эту сторону Дар-Яссирского перевала, была мощной, основательной, но какой-то... потрепанной, что ли. Завидев ее, наш попутчик, и без того весело приплясывающий при ходьбе, ускорил шаг. Так как мы шли с ним под ручку, прибавить ходу пришлось и мне.
—Быстрее, девочки, быстрее! Стемнеет же скоро! — томным, слегка гнусавым голосом пропел Шальни, дожидаясь у поворота дороги, пока подруги нас нагонят.— Опоздаем к ужину. Повар, конечно, ко мне неравнодушен, но...
Шальни кокетливо потеребил бантик на куцей косичке, выглядывающей из-под чепца, и слегка покраснел. Воспользовавшись удачным моментом, я вернула себе затисканную руку и поспешила обезопаситься с одной стороны лошадью, а с другой — неранкой.
—Но что?..— уточнила запыхавшаяся на подъеме Эона, неодобрительно посматривая на похрюкивающих от сдерживаемого смеха меня и Кирину.
Не найдя, откуда бы ко мне подступиться, Шальни нашел поддержку и наперсницу в лице светловолосой.
—Но даже ради такой красотки, как я, этот старый развратник не станет открывать кухню после захода солнца. Строго у нас с этим на перевале,— поежился он.— С наступлением темноты только алонии обережные стены покидают. Разделяющие горы как-никак...
Совершенно непоследовательно мужчина захихикал и опять покраснел.
—А чем уж там эти... хи-хи... алонии по ночам... хи-хи... занимаются, добропорядочным девушкам, навроде меня, знать не полагается.
Алонии! Все правильно, «Разделяющие горы как-никак...». Как же я-то не подумала! Ч-черт...
Я дернула идущую рядом Кирину за рукав и поинтересовалась трагическим шепотом:
—Кир, зачем нам туда, а? Там же алонии! Это ж значит, что...
— ...Мастеров и Маршалов в крепости нет,— сверкнула белозубой улыбкой Кирина.— Зато есть проверенный временем человек, который выведет нас к прорехе.
Вот так и пришлось заткнуться.
Дорога уперлась прямо в крепостные ворота — не обойти, не объехать, не перелезть. Они были такой высоты, что приходилось до упора опрокидывать голову, дабы узреть маковки сторожевых башен. Так как проследовать дальше можно было лишь через крепостной двор, оставалось лишь смиренно постучать.
Надеюсь, «проверенный временем человек» не уехал навестить дальних родственников в Неране.
Шальни уверенно взялся за увесистую ручку колотушки позеленевшего от непогоды и времени медного гонга. Мягкий, но всепроникающий звук болезненно отозвался в перепонках.
—У вас ворота всегда закрыты? — полюбопытствовала я, пытаясь отвлечься от пессимистичных прогнозов.— Даже днем?
—Торговцы и служба снабжения наезжают нечасто — к их услугам куда более надежный и удобный Дар-Мирунский путь, а вот нежить всякая постоянно набегает. И народ лихой не прочь на огонек заглянуть.— Впервые мужчина говорил нормальным голосом, и мы, не сговариваясь, все трое уставились на него.
Впрочем, миг просветления был краток, и Шальни затянул фальцетом:
—Ну что ж они так до-о-олго! Ужин-то стынет.
Точно в ответ послышался скрежет в воротах.
У меня как-то нехорошо заныло в районе желудка. А ну как при взгляде на нашу разношерстную компанию во главе со страдающим шизофренией трансвеститом нас погонят в три шеи. Спасли, называется, на свою голову. Какого лешего мы его вообще с собой взяли?! Вдруг этот сумасшедший нам соврал: в крепости его никто знать не знает. Или того хуже — знают. Поэтому сами прогнали с позором, а мы это чудо сейчас назад приволокли. Ох, чувствую, и наслушаемся мы «благодарностей», мало того — «вознаграждение» получим...