Хмарь побери! Да конечно, знает! У нее полимперии в знакомых ходят, скоро уже плюнуть будет просто некуда! — ядовито прошипела у меня за спиной Кирина. Следом раздался нервный смешок Эоны.
Молча и с достоинством я проигнорировала подлые инсинуации подруг.
Да, я знала сестру этой женщины. Ее сестру-близнеца. Бывшую алонию, отвергнутую родней мужа вдову и мать чудеснейшей девочки, которую назвали в честь тетки — Мийя.
—Одно время мы путешествовали вместе по Риане. Вернее, мне посчастливилось сопровождать ее и дочку до Ольнома.— Еще немного, и от холода я начну несолидно подпрыгивать на месте.— Вы же Мийя, так? Тайя много о вас рассказывала...
От бесстрастной непогрешимой алонии не осталось и следа. Глаза лихорадочно блестели, щеки полыхали румянцем.
—Тайя вернулась домой после смерти мужа? Как она? Благополучна? А дочка? Большая уже совсем, наверное? На кого похожа? Красавица, вся в маму?
Мне вспомнился день нашей встречи.
...Паром. Плеск воды за бортом. Сладковатый душок хлева. Разморенное жужжание насекомых над палубой. И измотанная донельзя женщина, бережно прижимающая к себе уснувшую девочку. Не отрывая взгляда от горизонта, тихим ровным голосом Тайя рассказывает свою невеселую историю. О сестре-близняшке, о годах обучения в Конхоле, о службе в Разделяющих горах и, конечно, о любви. Любви, которой так и не удалось преодолеть беспечность, зависть, злобу. И смерть.
Я не жалею.— Женщина нежно проводит по детской щеке.— Ни о чем...
Здоровы обе. Красавицы, само собой,— перебила я женщину, с неохотой вернувшись из того жаркого дня в промерзшую действительность. И жалобно добавила: — Сестра Мийя, давайте поговорим в тепле, а? Я вам все-все расскажу: и про рену Дейну, и про рена Тийана, даже старого Хайяна помянуть не забуду. Холодно уж очень. Да и стемнело совсем...
Да, конечно,— торопливо согласилась Мийя.— Подождите немного.
Она обернулась к другим алониям:
Бесс, пошли кого-нибудь из слуг приглядеть за лошадьми. Амара, проследи, чтобы распорядились насчет комнат и ужина. Илса, пробегись быстренько кругом поверху — не открылась ли где новая прореха. Если что, ставь временную заплату. Можешь прямо со стены — и назад. После, поутру, сделаем на совесть. Да, и еще. К незатяге заверни — проверь скрепляющее заклятие.
Но...
С каких пор приказы старшей подлежат обсуждению?! — рявкнула Мийя. И во дворе закипела бурная деятельность. Высыпали слуги, крепость загомонила, забурлила, ожила.
А самое главное — нас, победно клацающих зубами, наконец повели внутрь. В тепло.
Да все... ик... у нее... ик... в порядке... ик!
Ты мне точно не врешь?
Да чтоб мне... ик... всю оставшуюся жизнь по праздникам поститься и проповеди... ик... отцов-просветителей слушать! Вот леший, что ж это я... ик... ик... икаю?
Так выпить надо!
Так... ик... наливай! Пенный эль зашипел в кружках.
За что выпьем?
Как за что? Ик... За Орден!
За Конхол!
За... ик... Конхол!
Глухой стук сдвинутых кружек и недолгое молчание.
—Так, значится, Вэрг преставился прошлой зимой, и Тайя домой вернулась? К провидице не ходи, Торвики из замка сестренку тотчас выжили! Тело еще, полагаю, не остыло, а уже думать начали, как от невестки-простолюдинки избавиться!
Глиняная кружка полетела в стену — только черепки брызнули в стороны. За сегодняшний вечер это была уже третья. Или четвертая.
—Что там, умерли все? Кружку мне! И эля заодно притащите!
Затребованное тут же принесли. И, от беды подальше, скрылись за плотно прикрытой дверью. Мрачный взгляд в кружку.
—Знаешь, я ведь тоже его любила... Вэрга-то.— Долгая, полная изумлением тишина.— Да что говорить, по нему все девки в Гилане сохли. И не только там, надо думать... Смазлив был, что девушка, но широк в плечах, в бою отважен, а речи какие вел — заслушаешься. Золотой мальчик с золотыми волосами, которому все блага земные падали с неба: красота, титул, состояние, слава, победы в сражениях и любви. Легко приходило, легко уходило. Все у него получалось играючи, точно само собой, без усилий. До той встречи в Гилане...
Жадный глоток.
—Второй год пошел нашей службы на Ор-Сальгрийском перевале, когда в крепость из самой столицы на охоту за нежитью прикатили господа-рыцари. Блестящие, что солнце. А ярче всех — молодой Вэрг рю Торвик. Вот увидели его — и обе пропали. Мы с Тайей потому и не ссорились, что в суждениях сходились, хотя и разные. Про нас мамка знаешь как говорила? Тайя у нас светлая и прозрачная, как стеклышко чистое, а я, мол, горшок глиняный — и не разглядит никто, что внутри, пока крышку не сорвет. Вот так-то. И в отличие от моей наивной сестренки я тогда сразу поняла: ничем хорошим эта любовь не закончится. Мало того что думать себе про заезжего рыцаря запретила, еще и высмеяла прилюдно. Но разве сердцу неразумному прикажешь... И ведь видела, кого люблю. Эх, прости Единый его грешную душу, слабым был благородный Вэрг Торвик. Хорошим, добрым, отзывчивым, горячим, но слабым. Стержня в нем не было, постоянства, увлекался быстро, остывал еще скорее. Жить торопился. Удачу свою на прочность испытывал. Не зря говорят у нас в Ольноме, «как не заставить шальной ветерок работать на мельнице, так не построить крепкий дом из красивых баек»... Эй, а чего я одна пью?!
Ик... за Ольном!
За Ольном... Знаешь, это ведь моя идея была из дома уехать, к алониям податься. А Тайя со мной согласилась, она всегда со мной соглашалась. Но в то проклятое хмарью лето все получалось не так, как обычно... — Усмешка, не коснувшаяся глаз цвета горького шоколада.— Вэргу поначалу все едино было — я или сестра, да только после моих зубоскальств сразу с выбором определился.
Невеселый смешок.
—Тайя никогда чувств своих удержать не могла, хорошо хоть соображения хватило за просто так с Даром не расставаться. Молодой Торвик к тому времени в сестренку по уши влюбился, на все ради нее готов был. Слова плохого не скажу, сделал все честь по чести: вызов бросил, ритуальный поединок при свидетелях затеял. Смех один, а не поединок то был, само собой — Тайя без боя сдалась тому, кого, если б захотела, по двору размазала, что навоз лошадиный... Свадьбу устроили иным герцогам на зависть. Никто не догадывался о моих настоящих чувствах, если и замечали что, думали, поди-ка, о предстоящей разлуке с сестрой тоскую. И о том, как в ночь после отбытия свадебного поезда я с воем каталась на полу нашей с сестрой комнаты, тоже никто не знает. Не знал... До сегодняшнего дня... Слушай, а почему я тебе это вообще рассказываю, а? Кто тебя ко мне подослал?! Говори! Сейчас же!