— Почему?
Мужчина пожал плечами.
— Зачем Амону[2] болота? Иное дело — богатый город!
Тамит задумчиво разглядывал пектораль, жалея о том, что не может разгадать смысл знаков, которые украшали ее. Золото сияло и играло на солнце, однако мальчику чудилось, будто людей сближает и разделяет не оно, а что-то другое, и величие, равно как и низость человеческих существ, проявляется не внешне, а как-то иначе.
Оставалось надеяться, что когда-нибудь это поймут и другие люди, что однажды боги смилостивятся и позволят ему снова встретиться с дочерью писца.
Глава 4
Базарный день представлял собой незабываемое зрелище. На пристани толпились знатные горожане в длинных льняных одеждах, крестьяне в набедренных повязках и голые рабы. Возле позеленевшего от времени каменного причала теснились деревянные барки богатых людей и тростниковые лодочки бедняков.
Среди разношерстной толпы выделялись две молодые женщины в узких белоснежных платьях, явно не знавшие, что такое нелегкая жизнь и тяжелая работа. За ними следовала рабыня, несшая тростниковую корзинку, в которую красавицы складывали многочисленные покупки.
Это были Тия и Харуя. Дочери писца Анхора исполнилось пятнадцать лет; как и многие египтянки, она обладала стройной фигурой и правильными чертами лица. Девушка привлекала к себе внимание необычными переливчатыми глазами: в зависимости от настроения, освещения или погоды они становились изумрудными, бирюзовыми или лазурными.
Харуя находилась в расцвете женской красоты, которая могла показаться слишком яркой, если бы не выражение кротости и некоторого разочарования жизнью, таившееся в глубине глаз, подведенных свинцовым и малахитовым блеском.
Тия знала, что мать, чья молодость клонилась к закату, не слишком рада тесной дружбе дочери с молодой наложницей мужа, которую считала легкомысленной. Однако при всем желании Небет не могла помешать их общению. Анхор только бы пожал плечами и не стал бы вмешиваться в женские дела. Вполне естественно, что взрослая девушка интересуется косметикой и нарядами и тянется к Харуе, которая давно овладела тайнами украшения лица и тела.
Тия увидела, что навстречу по пристани идет Хетес, и отвернулась. За минувшие годы она ни разу не заговорила с ним и даже не поздоровалась, хотя, случалось, он приходил в их дом и приносил лекарства для Анхора. При виде Хетеса Тия вспоминала слова отца о невидимой грязи, которую нельзя смыть. Девушке казалось, что она видит на красивом лице юноши клеймо предателя.
Он, в свою очередь, тоже не обратил внимания на Тию, зато проводил взглядом Харую. Хетесу исполнилось семнадцать лет, он возмужал и заглядывался не на своих ровесниц, а на женщин постарше.
— Хетес стал совсем взрослым, — заметила Харуя, когда юноша прошел мимо.
Тия приподняла брови.
— Терпеть не могу этого мальчишку! Никогда не забуду, как он рассказал отцу о моих встречах с Тамитом!
— Мальчишку? — повторила Харуя и улыбнулась своим тайным мыслям.
Тия неслышно вздохнула. За прошедшие годы она сполна прочувствовала, что значит жить воспоминаниями и мечтами. Она вела себя примерно и ничем не заслужила недовольства отца. Анхор не упоминал о мальчике с болот, и девушка решила, что отец позабыл о ее проступке.
Сама Тия часто вспоминала Тамита, хотя это ничего не меняло. Друг ее детства давно покинул окрестности Эффе и вряд ли когда-нибудь вернется назад. Впрочем, временами девушка говорила себе, что не стоит думать об этом мальчике. Рука невидимого бога давно провела между ними незримую черту. Она повзрослела, Тамит вырос, детские мечты и забавы остались в прошлом. Едва ли они найдут о чем говорить, а возможно, и не узнают друг друга.
Хетес прошел в тот конец пристани, где покачивались построенные из иноземной сосны и выкрашенные в небесно-синий или изумрудно-зеленый цвет суда, принадлежавшие богатым, чаще заезжим людям. За главной мачтой, как правило, располагалась каюта, огороженная красиво сплетенными циновками. Хетес не раз воображал, как отдыхает в такой каюте, причем не один, а с юной красавицей, чья кожа подобна шелку, а объятия жгут огнем, в то время как корабль медленно скользит по сверкающим в лунном свете волнам ночного Нила.
Юноша подумал о женщине, которая прогуливалась в базарной толпе вместе с Тией. Она была еще молода и красива и завораживала взглядом, походкой, голосом. Кажется, она обратила на него внимание! Вот бы встретиться с ней тайком! Неважно, что она наложница властного и высокомерного Анхора!
2
Амон — в эпоху Нового царства основное божество Древнего Египта, покровитель Фив; отождествлялся с верховным богом Ра.