— Правда, жаль?
— Да.
— Мы придумаем что-нибудь новое, — пообещала девушка.
— Ты уверена?
— Конечно.
Они продолжали смотреть друг на друга. В эти мгновения Тамит и Тия сполна ощутили, как они молоды, какие яркие чувства способны испытывать, сколько прекрасного может подарить им жизнь.
Глава 8
Вскоре родители Тии заметили, что дочери стало гораздо лучше. К ней вернулся аппетит, в глазах появился блеск, иногда она даже смеялась. Дочь писца по-прежнему уходила на берег Нила, где тайком встречалась с Тамитом.
Юноша загонял лодку в тростниковые заросли и терпеливо ждал девушку, которая украдкой пробиралась к условленному месту. Они уплывали далеко от Эффе и высаживались на безлюдной отмели.
Тия брала с собой еду, а также принадлежности для письма, которые стащила у отца. Они с Тамитом усаживались на землю, и девушка начинала урок. У юноши была превосходная память, он с жадностью впитывал знания, как пересохшая земля впитывает воду разлившегося Нила. До недавнего времени начертанные на папирусе знаки казались Тамиту ничего не значащими, мертвыми. Теперь они ожили, превратились в слова — те, что горят на устах или вьют гнездо в сердце. Хотя занятия с Тией казались не менее увлекательными и волнующими, чем беседы, юноша радовался, когда она наконец откладывала папирус. В тот миг Тамит видел перед собой не причудливые письмена, а манящие глаза девушки.
Тия разворачивала захваченные из дома припасы — хлеб, пироги, жареное мясо или рыбу, овощи, фрукты и сладости, — разливала пиво, и они с Тамитом ели и пили, смеясь и подмигивая друг другу, как два заговорщика.
Утолив голод, юноша и девушка ложились рядом в тени какого-нибудь дерева, смотрели сквозь его ветви в подернутое знойным маревом небо и болтали обо всем на свете. Несмотря на тайное влечение, которое они испытывали друг к другу, им не приходило в голову заняться любовными играми.
Когда Тия однажды коснулась своим плечом плеча юноши, ее поразило, какая горячая, бархатистая у него кожа. Девушка не помнила, чтобы ее волновало чье-то прикосновение, а сейчас тело будто пронзила молния, его охватил невидимый жар. Тия украдкой взглянула на Тамита, и ее лицо залилось краской.
Вскоре Тия заметила, что думает о юноше с каким-то новым, мучительным, тревожным и вместе с тем сладостным чувством. Когда она видела, как Тамит выходит из зарослей ей навстречу, смотрела на его длинные стройные ноги и красивое загорелое тело, ей хотелось кричать от радости, но она старалась скрывать свои чувства, потому что не знала, что чувствует он. Возможно, юноше не приходило в голову, что его может полюбить дочь писца. Быть может, он полагал, что их связывает только давняя дружба?
Тем временем писец Анхор неожиданно встретил на пристани человека, благодаря которому его жизнь должна была закончиться не в царственных Фивах, а в захолустном городишке.
Анхор, как обычно, занимался подсчетами и что-то записывал, как вдруг увидел красивого мужчину лет тридцати, с темными миндалевидными глазами и благородными чертами лица, который шествовал ему навстречу. На нем была белоснежная льняная юбка с изящными тонкими складками, а пояс скреплялся красивой металлической застежкой. Шею украшал массивный золотой воротник. Мелкие завитки короткого песочно- желтого парика напоминали черепицу. За господином следовал слуга, который держал над его головой папирусный зонт.
Узнав мужчину, Анхор застыл, забыв о своем помощнике, который продолжал задавать какие-то вопросы. Писец был так поражен, что с трудом сумел разомкнуть пересохшие губы.
— Мериб! Архитектор Мериб!
Тот обернулся, удивленный, что в этой глуши кто-то может его знать.
Он не сразу понял, что перед ним Анхор, ибо тот выглядел осунувшимся, постаревшим, вдобавок его лицо лоснилось от нота, а парик съехал набок. Мериб никогда не задумывался о том, куда исчез писец, и не терзался угрызениями совести. Теперь ему было неприятно видеть, как тот стоит, тяжело дыша, и смотрит с тоской и надеждой, будто брошенный пес.
Архитектор невольно поморщился и отрывисто произнес:
— Анхор? Так ты здесь? В этом городке? Как он называется?
— Эффе. — Писец растерянно заморгал. — А ты... господин?
— Я, как и прежде, живу в Фивах, — жестко ответил Мериб и добавил: — Мне пришлось отправиться в путешествие, чтобы выбрать камень для одной из гробниц. Джедхор заболел, а на остальных нельзя положиться.
— Что случилось с твоим помощником? — с притворным участием поинтересовался Анхор.