– Что происходит? – спросил я у Гусеницы.
– Ты петляешь в петле Люка, – ответила она.
– Как ты сказала?
Она выпустила колечко дыма, тихо вздохнула и произнесла:
– Люк петляет в петле, а ты заплутался в лирике. Вот и все.
– Как это произошло? – спросил я.
– Понятия не имею, – ответила Гусеница.
– Ладно, как мне выпетляться?
– И это не могу тебе сказать.
Я повернулся к Коту – сперва материализовалась его улыбка, а затем и он сам.
– Вряд ли тебе известно… – начал я.
– Я видел, как вы вошли: вначале он, потом ты, – сказал Кот, ухмыляясь. – Даже здесь ваше появление казалось необычным, из чего я заключил, что по крайней мере один из вас связан с магией.
Я кивнул.
– Ты тоже кого угодно озадачишь своими появлениями и уходами, – заметил я.
– Я держу свои лапы при себе, – ответил Кот. – Это больше, чем может сказать Люк.
– Что ты имеешь в виду?
– Он попал в заразительную ловушку.
– Как она действует? – спросил я.
Но Кот исчез, на этот раз вместе с улыбкой.
Заразительная ловушка? Выходит, неприятности у Люка, а я оказался каким-то образом в них втянут? Идея звучала здраво, однако я по-прежнему не представлял, в чем заключается неприятность и как ее разрешить.
Я потянулся за кружкой. Пока суд да дело, почему бы просто не получить удовольствие?
Делая медленный глоток, я заметил пару бледных горящих глаз, уставившихся прямо на меня. Раньше их здесь не было. Странным было то, что они занимали темный угол фрески на противоположной стене… и еще то, как они медленно перемещались влево.
Потеряв глаза из виду, я мог проследить по колыханию травы, как некто пробирался в то место, куда так хотел попасть я. Позади Люка я разглядел худощавого джентльмена в темном пиджаке, с палитрой и кистью в руке; тип в темном пиджаке не торопясь расширял фреску. Я сделал еще один глоток и снова сосредоточился на существе, перебравшемся из плоского мира в мир трех измерений. Между кустом и камнем показалось рыло из вороненой стали, над ним сверкнули бледные глаза, из темного жерла на землю, дымясь, стекала синяя слюна. Существо было либо очень маленьким, либо прижималось к земле. Я никак не мог понять: изучает оно всех нас сразу или исключительно меня?
Наклонившись, я ухватил Шалтая за пояс – а может, это был галстук, – за мгновение до того, как он едва не завалился на бок.
– Извини, ты не знаешь, кто это?
Как раз в это мгновение оно и проявилось – многоногое, длиннохвостое, волнистое и быстрое, в темной чешуе и с красными когтями. Задрав хвост, оно понеслось в нашу сторону.
Мутные глаза Шалтая безуспешно пытались перехватить мой взгляд.
– Я нахожусь здесь не для того, сэр, – начал он, – чтобы избавлять вас от зоологического неве… О Боже! Это…
Существо стремительно приближалось. Еще немного, и оно начнет задуманную операцию по уничтожению. Или это всего лишь эффект, который должен заставить меня поживее убраться отсюда?
Сегменты тела вихляли из стороны в сторону, тварь шипела, как пароварка, дымящаяся слюна отмечала путь от намалеванной на стене картины. Мне показалось, что зверь побежал еще быстрее.
Я непроизвольно выбросил вперед левую руку и выпалил заготовленный набор слов. Чудовище пересекло пространство, которое я не смог преодолеть раньше, рыча перевернуло стол и подобрало лапы, словно готовясь к прыжку.
– Брандашмыг! – крикнул кто-то.
– Злопасный Брандашмыг! – поправил Шалтай.
Когда я произнес последнее слово и исполнил заключительный жест, перед моим внутренним взором проплыл образ Логруса.
Выпустившее когти чудовище неожиданно втянуло их обратно, схватилось за верхнюю левую часть груди, закатило глаза, испустило тихий вздох, тяжело выдохнуло и рухнуло на пол, задрав многочисленные ноги.
Над ним тут же появилась улыбка Кота. Рот двигался.
– Мертвый злопасный Брандашмыг, – объявил он.
Улыбка двинулась в мою сторону; Кот мерцал вокруг нее как напоминание.
– Заклятие сердечного приступа, не так ли? – поинтересовался он.
– Наверное, – пробормотал я. – Рефлекс сработал. Да, теперь помню. Это заклинание как раз висело у меня в запасе.
– Говорил же, – проворчал Кот, – что на вечеринке присутствует магия.
Образ Логруса, который появился в момент действия заклинания, зажег тусклую лампочку, осветившую затхлый чердак моего сознания. Волшебство. Ну конечно же…
Я – Мерлин, сын Корвина, отношусь к разновидности волшебников, которые редко встречаются в краях, где мне довелось жить в последние годы. Лукас Рейнард, также известный как принц Кашфы Ринальдо, тоже волшебник, хотя и совсем другого стиля. Кот, поднаторевший в подобных делах, очень даже мог оказаться прав, описывая происходящее как внутреннюю механику заклинания. Это один из немногих случаев, где мои чувствительность и подготовка не в состоянии поведать мне о природе вещей. Потому что все мои таланты также подпадают под воздействие чар, если вся эта механика самоподдерживающаяся. Я словно разучился различать цвета. Без внешней помощи я не мог даже проанализировать ситуацию как должно.