— Ты прав. Меня больше заботило решение технических проблем. Я не продумал тщательно все последствия.
Он печально вздохнул.
— Что мне с тобой делать, Мерлин? Ты идешь на риск, даже когда не знаешь, что идешь на риск.
— Вианте я не доверял, — сообщил я, хотя он меня и не спрашивал.
— Думается, ты мог бы получить от нее и больше сведений, если бы не проявил такой прыти для спасения Люка, который уже показал, что он опасен. Под конец вашего диалога она, как будто, действительно стала откровенной.
— Наверное, мне следовало вызвать тебя.
— Если встретишь ее снова, вызови, и я разберусь с ней.
Кажется, он говорил всерьез.
— Ты знаешь, что она такое?
— Я ее разгадаю, — уверенно заявил он, взбалтывая в бокале ярко-оранжевый напиток. — Но я хочу тебе кое-что предложить. У меня есть новый загородный дом, совершенно уединенный и со всеми удобствами. Почему бы тебе не вернуться со мной ко Двору, а не перескакивать от одной опасности к другой, залечь на пару лет на грунт и наслаждаться жизнью, почитывая книги, которые ты все откладывал для более подходящего случая. Я же хорошенько позабочусь о твоей защите. Пусть все поутихнет, а потом ступай по своим делам при более благоприятных обстоятельствах.
Я пригубил огненный напиток.
— Нет, — отказался я. — Что произошло с тем, о чем ты говоришь, что ты знаешь из того, чего я не знаю?
— Все это ничего не значит, если ты не примешь моего предложения.
— Даже если бы я принял, то все равно захотел бы узнать.
— Ерунда! — отозвался он.
— Ты выслушал мой рассказ, теперь я хочу выслушать твой.
Он пожал плечами и, откинувшись на спинку стула, взглянул на звезды.
— Савалл умирает, — коротко сообщил он.
— Он занимается этим со дня рождения.
— Верно. Но ему стало намного хуже. Некоторые думают, что это связано с предсмертным проклятием Эрика Амберского. Что бы там ни было, я действительно считаю, что ему долго не протянуть.
— Начинаю понимать…
— Да. Борьба за наследство стала весьма интенсивной — народ валится направо и налево — яд, дуэли, убийства, странные несчастные случаи, сомнительные самоубийства. Многие отбыли в неизвестном направлении. Или же так, во всяком случае, кажется.
— Понимаю, но не вижу, какое это имеет отношение ко мне.
— Одно время не имело бы никакого.
— Но?
— Разве ты не знаешь, что после твоего отъезда Савалл усыновил тебя по всей форме.
— Что!?
— Да. Я никогда не знал, какие именно у него были для этого мотивы. Но ты — законный наследник. Ты следуешь за мной, но имеешь преимущество перед Юртом и Деспилом.
— Все равно, даже при этом я стою в списке чертовски низко.
— Верно, — медленно произнес он. — По большей части интерес представляют только верхние строчки…
— Ты сказал «по большей части»…
— Всегда есть исключения. Ты должен понимать, что в такое время представляется прекрасный случай свести старые счеты. Одной смертью больше, одной меньше — никто и бровью не поведет, как было бы в более спокойные времена. Даже в относительно высоких кругах.
Я покачал головой, встретившись с ним взглядом.
— В таком случае, это действительно не имеет смысла, — уверенно заявил я.
Он продолжал пристально меня разглядывать, пока я не почувствовал себя весьма неуютно.
— Так ведь? — добавил я наконец.
— Ну… — протянул он, — подумай немного.
Я подумал и как раз, когда мне пришла на ум верная мысль, он кивнул, как будто прочел ее.
— Юрт довольно восторженно встретил новые времена. Он постоянно болтал о самых последних смертях и об элегантности и внешней легкости, с которой добивались некоторых из них. Наконец, его страх и тяга увеличить собственные способности ко злу достигли момента, когда перекрыли его ужас перед…
— Логрусом…
— Да. Он наконец попробовал пройти Логрус и сумел выдержать его до конца.
— Ему предполагалось бы очень радоваться этому. Ведь он пытался сделать это неоднократно.
— О, да, — подхватил Мондор. — И я уверен, что он заодно испытывал великое множество и других чувств.
— Ощущение свободы, — предположил я, — силы… — И изучив насмешливое выражение лица Мондора, вынужден был добавить: — И способности играть в эту игру самому.
— Возможно, ты не безнадежен. А теперь не хотел бы ты довести свою мысль до логического конца?