На мгновение порывом ветра раздвинуло стену тумана, и я успел заметить какие-то темные строения. Хорошо. Я совершил перемещение. Почти тут же туман сомкнулся опять, и от зданий не осталось следа, только нагромождение темных скал. Туман разошелся снова, и стал виден кусок рассветного или закатного неба, по нему разбрызгалась яркая пена звезд. Прошло очень много времени, ветер вновь подхлестнул туман, и я увидел, что иду высоко среди скал под небесами, горящими звездным светом; света вполне хватало, чтобы видеть дорогу. Я шел по темной тропе, кончающейся на краю мира…
Льюк, Джасра, Далт, Маска — все это было явно частью какого-то одного замысла; отчасти я его понимал, отчасти он был неясен. Немного времени и работы ног, и все выстроится как надо. Льюк и Джасра, похоже, выведены из строя — пока. Маска, своего рода загадка, кажется, имеет что-то лично против меня, но не похоже, чтобы он представлял какую-то особую угрозу для Янтаря. Далт — с Далтом наоборот: он-то со своим новым оружием как раз был опасен; правда, Рэндом об этом знает, к тому же в город вернулся Бенедикт. Итак, я был убежден, что все это можно уладить.
Я стоял на краю мира и заглядывал в бездонный провал. В глазах рябило от звезд. Моя гора, пожалуй, не очень-то украшала поверхность планеты. Слева был виден мост, ведущий к темной, заслоняющей звезды глыбе, — должно быть, к еще одной парящей горе. Я подошел к мосту и шагнул на него. Атмосфера, гравитация, температура для меня не значили ничего — я мог сам себе создавать реальность, когда иду куда надо. Я взошел на мост и на дальнем краю темной глыбы разглядел еще один мост, ведущий в иную тьму.
Я остановился посередине; отсюда мост был виден далеко в оба конца. Место меня устраивало: кажется, опасности никакой. Я вытащил колоду Козырей и перебирал их, пока не нашел тот, которым не пользовался давным-давно.
Я взял карту и отложил остальные. Синие глаза, черты лица молодые, твердые, чуть заостренные, копна чистых белых волос. Одет он был во все черное, белые только воротник и рукав, что высовывался из-под узкой с глянцевым отливом куртки. В руке, одетой в перчатку, три темных стальных шара.
Иногда пробиться до Хаоса очень трудно, так что я сфокусировался и потянулся, осторожно и сильно. Контакт произошел почти сразу. Он сидел на балконе под разноцветным до безумия небом, слева скользили Бродячие Горы. Ноги его лежали на небольшом, плавающем в воздухе столике, и он читал книгу.
Опустив книгу, он слегка улыбнулся.
— Мерлин, — сказал он мягко, — ты выглядишь усталым.
Я кивнул.
— Зато ты выглядишь отдохнувшим.
— Верно, — ответил он, закрыл книгу и положил на стол. Затем спросил: — Затруднения?
— Да, Мандор, они самые.
Он поднялся на ноги.
— Ты хочешь пройти?
Я покачал головой.
— Если у тебя есть Козырь, что пригоден для возвращения, я бы хотел, чтобы ты пришел ко мне.
Мандор протянул руку.
— Ладно, — сказал он.
Я потянулся вперед, наши руки соприкоснулись; он сделал один-единственный шаг и был уже на мосту рядом. Мы крепко обнялись, затем Мандор повернулся и заглянул в пропасть.
— Здесь, пожалуй, опасно. Тебе не кажется? — спросил он.
— Наоборот. Я выбрал это место, потому что оно выглядит вполне безопасным.
— И театральным, — ответил он. — Что случилось?
— Несколько лет я был просто студентом, а потом проектировщиком специальных машин определенного типа, — сказал я ему. — До недавних пор все было спокойно. А потом будто вся Преисподняя вырвалась на свободу — но здесь-то все в основном понятно, большая часть этого — под контролем, и вообще, похоже, по этой части проблемы тебе беспокоиться нечего.
Мандор положил ладонь на ограждение моста.
— А другая часть? — спросил он.
— До сих пор мои враги были из окрестностей Янтаря. Но потом неожиданно, когда почти все уже вроде бы стало улаживаться, кто-то пустил по моему следу Огненного Ангела. Мне удалось его уничтожить. И было это совсем недавно. Я понятия не имею, зачем все это, но явно это не идет из Янтаря.