- Не подходи! - «проблеял» он на русском, с небольшим акцентом.
- Брось пистолет, останешься жив! - жестко сказал я, делая небольшой шаг вперед.
- Не подходи! - еще раз повторил он и стал отходить назад, - Вы все твари! Недостойны жить!
- А ты, разумеется, достоин, - я решил его «раскачать», - Брось пистолет и я гарантирую тебе жизнь.
- Нет! Чтобы я, профессор Герхард Миллер, сдался какому-то русскому? Nicht vorkommen derart! («Не бывать такому!» немецк.), - немец все ближе и ближе подходил столу, на котором стоял компьютер.
- Ты не оставляешь мне выбора, - с этими словами я взял на мушку голову профессора.
- Я тоже себе не оставляю выбора. Du dieser nicht ubernehmen! («Ты этого не получишь!» немецк.), - левая рука профессора потянулась к клавиатуре.
Он действительно не оставлял мне выбора... Одинокий выстрел эхом прокатился по пустому помещению, немец, вскинув руки, завалился на спину и, падая, задел графин с водой. Метнувшись к компьютеру, я посмотрел на монитор, где была одна единственная надпись «Удалить данные?». Одно нажатие клавиши «Enter» и данные, полученные в ходе продолжительной исследовательской работы, могли кануть в лету. Отменив удаление, выключил компьютер, а затем разобрал системный блок и бережно снял жесткий диск - если профессор хотел очистить его, значит, на диске была более чем важная информация. Обследовав все ящики, нашел еще три флешки и вместе с жестким диском положил их в контейнер для артефактов, на случай, если аппаратура защищена от «выноса» за пределы лаборатории - стенки контейнера надежно экранировали любое известное науке излучение, значит, должны были отражать сигналы с маяков, если таковые имеются. Диски с остальных компьютеров разбил об стену. Тут в кабинет вошел Скиф:
- Все собрал? Сейчас тут начнется жара, - он показал на наушник, снятый с убитого боевика, - Десяток «черных» с минуты на минуту подтянутся.
- Пусть подтягиваются. Мы их очень тепло встретим.
Помещение аналитического отдела, где мы сейчас находились, кончалось длинным коридором, в конце которого была вполне обычная дверь. Сделав некое подобие баррикады, мы перетащили туда один труп и положили его так, что стороны не сразу поймешь живой ли стрелок или мертвый. Скиф укрепил автомат и, привязав веревочку к спусковому крючку, дал ее мне. Достав зеркальце, напарник осторожно высунул его из-за угла и стал наблюдать. Через десяток секунд его правая рука медленно поднялась, а еще спустя несколько секунд она резко опустилась, и напарник метнулся под защиту блока. Когда рука спутника опустилась, я осторожно потянул за веревочку, и раздалась короткая очередь. Боевики ответили ураганным огнем не только своих АК, но явно и парочкой ПКМ. В ответ на это «Петрович», так мы прозвали труп, снова «послал» короткую очередь, а «черные» вторили ему ураганным огнем. Уже через несколько секунд баррикада превратилась в груду обломков, но к счастью, ни одна пуля пока еще не попала в автомат. «Петрович» еще раз «огрызнулся» огнем и затих - кончились патроны. В тот же миг перестали стрелять и боевики. В установившейся тишине мы отчетливо услышали возню и несколько тихих щелчков, а потом небольшой хлопок и шипение. Еще до того как услышали хлопок, мы заткнули уши - спустя секунду реактивная граната разорвалась. Оглушило нас изрядно. Кто-то из «штанмайеровцев» несколько раз пальнул по уже несуществующей баррикаде и все окончательно стихло. Тишина стояла около минуты, за тем послышались осторожные шаги трех человек - бойцы шли медленно, очевидно, каждую секунду ожидая подвоха. Скиф несильно толкнул меня в плечо, я посмотрел на него и понял его замысел - закидать гранатами, но увидев, что я достаю РГО, напарник отрицательно покачал головой и протянул мне свето-шумовую гранату. Это была «Сверхновая-3», очень мощная граната. Она может напрочь выжечь сетчатку глаза, таким образом, навсегда оставив противника инвалидом, если тот прежде не загнется от болевого шока. Время потекло, словно кадры на замедленной съемке. Скиф выдернул чеку и кинул гранату в стену, с таким расчетом, чтобы «Сверхновая-3» срикошетила от нее. «Гостинец» дзенькнув, отскочил от стены прямо под ноги бойцам. Хлопок, вспышка... Далее Скиф срывается с места и короткими очередями выкашивает истошно орущих от боли «черных», в другом конце коридора метнулась тень, но напарник двумя выстрелами успокоил бойца. Время вернуло свой прежний ход. Взяв под контроль коридор, дал спутнику возможность перезарядить автомат и, прижавшись к стене стали осторожно продвигаться вперед. Метров через двадцать мы уперлись в массивную дверь, на которой была прикреплена табличка, гласившая: «Центральный лабораторный комплекс. Соблюдать меры предосторожности». Надпись была продублирована на немецком языке. Сунув карту в приемник, мы получили отказ.