образованные жидкостью очертания доспеха Легионов. Вокруг скрытой шлемом головы
обвивается рог, она сотворена из вещества, которое смердит, будто массовый могильник.
Существо обращает к ней взгляд, и Кадин жалеет, что не может закрыть глаза.
Единственное, чего ей хочется – так это отгородиться от кошмарного монстра.
Дверь сторожевого поста распахивается. Входит человек, с которым говорил Бартебес.
– Все мертвы, – сообщает он рогатому черному телу, выступающему из стены.
Кадин видит, как за его спиной с ее людей снимают броню и форму. Убийцы облачаются
в цвета полка, от которого теперь осталась она одна.
Унижение выходит за рамки оскорбления. Это надругательство.
– Тебе известно, куда доставить устройство? – спрашивает чудовище. Его голос –
булькающий кошмар из текучих гласных и приглушенных согласных.
Человек кивает.
– Статуя Конора в Леприуме. Встреча в ноль-тридцать ночи.
Кадин так хочется дотянуться до лазпистолета в кобуре. На лбу проступают бусинки пота.
Ее рука дрожит и – невероятно – кончики пальцев начинает покалывать.
– Возьми троих и выбрось трупы как минимум в пяти километрах отсюда, – говорит
черное видение. – Защитники не должны узнать, что взято, пока не станет уже слишком
поздно.
– Скоро придет новая смена.
Черная фигура издает бульканье. Кадин с тошнотворным ужасом осознает, что это смех.
– На вас форма лоялистов. Поприветствуйте их как товарищи и братья. А потом убейте.
Черная фигура на стене разворачивается к Кадин. На нереальном шлеме возникает щель
рта, злобная ухмылка предвкушения. Майор чувствует пальцами теплую кожу. Кобура
открыта, она никогда не защелкивает кнопку. По лицу течет пот, вены вздуваются.
Дрожащая рука охватывает рукоять оружия.
– Столь великое предательство доверия обладает неизмеримой силой, – произносит
рогатый монстр.
Кадин выхватывает пистолет и стреляет, крича от боли и горя. В этом последнем акте
неповиновения слились все ее страдания и утраты.
Она снова и снова палит в чудовище. Заряды прожигают его, будто припой пластек, и
воспламеняют, как прометий. Оно горит, обращаясь в зловонный туман. Пост охраны
заполняется серной вонью, смрадом опорожненных внутренностей. Кадин пытается
направить пистолет на смертного предателя, но оружие выбивают у нее из руки. Приклад
винтовки врезается в лицо. Кость ломается, и майор падает на землю. По телу разливается
боль, сводящая желудок тошнота преодолевает паралич.
Предатель прыгает сверху и прижимает одним коленом грудь, а другим горло. У него в
руке нож с черным клинком, острие царапает ее глазное яблоко. Из роговицы сочится
слизь. Ладонь человека лежит на затыльнике кинжала, готовясь всадить оружие.
– Думаю, за это ты пойдешь с нами, – произносит он. – Интересно взглянуть, что ваше
новое солнце сделает с одной из местных.
VIII
Тяжелые адамантиевые ворота Аркологии Х с гулом закрываются на катках размером с
«Лендрейдер», заслоняя ядовитый синий свет звезды системы. Запоры, грохоча, встают на
место, изолируя подземный комплекс от верхнего мира. Громыхающие системы
переработки воздуха выдувают зараженную пыль из обширной шлюзовой камеры.
Рем Вентан и воины Четвертой роты неподвижно стоят на ревущем ветру, пока адепт
Механикума и множество сервиторов с аугметикой для агрессивной окружающей среды
выносят шланги высокого давления, чтобы окатить их электролизованной водой, которая
уходит в специально вырытые стоки.
Вентан с трудом выдерживает подобные процедуры, но в Аркологии Х находится столько
смертных, что обеззараживание – необходимое зло, сопровождающее любую миссию на
поверхности.
Позади него стоят Селатон и Барка. Второй сержант продолжает сжимать потертое древко
ротного штандарта, который Вентан забрал у убитого почетного караула в Нуминском
космопорте. С орла и Ультимы капает вода, и они ярко сияют во мраке ворот. Символизм
доставляет Вентану удовольствие и придает времени, потраченному на очистку доспехов, ощущение важности.
Он мог бы убрать с металла вмятины, оставленные пальцами мертвого воина, но не станет
этого делать. Предсмертная хватка Ультрадесантника, имени которого он никогда не
узнает, будет вечным напоминанием о предательстве Несущих Слово.
Где бы этот штандарт ни закончил свое существование, на нем навсегда останутся следы
прежнего носителя.
После закрытия ворот и завершения процедур обеззараживания защитные протоколы