с момента первых выстрелов. Капитан замирает, когда мысли сходятся на изначальной
неправильности случившегося.
– Эта крепость никогда бы не выстояла, – произносит он. – Это смешно.
– О чем ты?
– Зачем строить то, что мы можем за секунды сравнять с землей с орбиты? – спрашивает
Вентан. – Зачем вообще строить над землей? В этом нет смысла.
– Возможно, они не смогли найти места под землей?
– Они могли найти, где уйти под землю, – говорит Вентан. – Бессмыслица. Проклятье, что
же мы упускаем?
Дым и марево рассеиваются на ветру, и у Вентана появляется что-то вроде ответа, когда
он видит в самом сердце крепости потрескавшееся сооружение. Оно похоже на
укрепленный авиационный ангар, и смогло устоять под обстрелом. Секции крыши
провалились внутрь там, где рухнули несущие стены. Вентан не видит в конструкции
защитных элементов.
Это гигантский купол, украшенный сложной резьбой, с парой декоративных башенок и
широким входом без ворот. Сооружение грандиозно, и Вентан понимает, что уже видел
подобное.
– Как думаешь, что это? – спрашивает Сиданс. – Цитадель? Место для последнего боя?
– Нет, – отвечает Вентан. – Не цитадель, но теперь я знаю, что это. Я уже видел такие
строения раньше.
– Где?
– В Монархии, – произносит Вентан. – Это храм.
XXVI
Ингениум Субиако не помнит, как заснул, но явно произошло именно это.
Можно понять. Никто не смог бы бодрствовать так долго, как он, трудясь в постоянном
полумраке, без отдыха во тьме и не отрываясь от насущного дела. Он уверен, что спит, поскольку странствует по тем же посеребренным пещерам своих кошмаров.
Субиако приходил сюда ночь за ночью, погружаясь в ужасы, которые разворачиваются
бесконечным циклом. От того что картина никогда не меняется, не становится легче, есть
лишь мрачное знание о предстоящем кошмарном бегстве от тварей с многосуставчатыми
конечностями и полированными стальными когтями, которые выбивают по камню «тук-
тук-тук».
Пещера имеет все тот же странный серебристый оттенок. Она поблескивает от сырости, а
за пределами поля зрения таится ставшая вездесущей угроза. Ему известно, что внешне
твердые стены пещеры на самом деле вовсе не такие. Известно, что прячется по ту
сторону хрупкого покрова реальности, и, как бы ему того ни хотелось, он не в силах
избавиться от этого знания.
Вокруг него, словно стремительный дым, порхают едва заметные силуэты.
Субиако поспешно движется по пещерам, ожидая, что в любой момент стены начнут
отодвигаться, открывая таящуюся под ними порчу. Слышны голоса, но для него в них нет
смысла, и он не может ответить. С каждым шагом он чувствует, что его направляют, но не
в силах сказать, кто или что.
Предчувствие почти невыносимо, словно ощущение зависшего на волоске от шеи ножа
гильотины. Субиако хочет проснуться, однако уже давно усвоил, что не в силах
контролировать неотвратимый ход кошмара.
Ну конечно, он слышит слабое постукивание, как будто в стенах находятся крысы.
Тук, тук, тук…
Субиако бежит, снова и снова слыша пощелкивание когтей.
Тук, тук, тук, тук, тук, тук, тук, тук, тук…
Уже громче, повсюду вокруг него. Это что-то новое, кошмар переходит на следующий
уровень ужаса. А затем, как будто к подложке стен из папье-маше поднесли огонь, они
начинают распадаться, чернеть и закручиваться в спирали, словно гаснущие угольки.
Стены сползают с уже знакомой ржавой решетки, которая их поддерживает, и на той
стороне снова видна ужасающая пустота.
Она бурлит, словно глубины чудовищно оскверненного океана, насыщенного грязью и
мерзостью целого биологического вида. Его содержимое не чуждо. Это не кошмарный
побочный продукт жизнедеятельности какой-то расы, враждебной человечеству. С
ясностью, которой он не желал, Субиако понимает, что этот океан безумия принадлежит
людям. Это они порождают царство сумасшествия. Ингениум слышит, как когти
демонических преследователей снова прокладывают дорогу, и бежит.
На сей раз они не просто сзади. Они со всех сторон.
Стена впереди прогибается, когда к решетке прижимается противоестественная громада
чего-то, и Субиако видит блестящие клыки и янтарные глаза, каждый из которых рассечен
кинжаловидной щелью цвета оникса. Прореха ширится, и в пустую пещеру врывается
стая тварей с когтями из полированной стали. Клинки сверкают, предвещая убийство, плоть сотворена из тех, кого он знает и любит - его близких, лишенных кожи. На