— Конечно, — сказал я. Ананд отодвинул стул и прошел по террасе.
Я наблюдал за ним, пока он не исчез внутри. Затем я посмотрел на дно чашки, почти сожалея, что так и не научился читать судьбу по чайным листьям. Кто знает, если бы я научился, то смог бы теперь предсказать успех или провал своей миссии.
Я откинулся назад и позволил своему взгляду скользнуть по переполненной террасе к транспортным потокам, петляющим вокруг Connaught Circus. Было так много вопросов, так много пробелов с морем, что мне пришлось бы много порезвиться, чтобы добиться хоть какого-то прогресса. - Еще чаю, сэр?
Я вздрогнул и увидела, как официант наклонился над кофейным столиком. — Принеси две, — ответил я, указывая на пустую чашку Ананда.
— Два мятных чая, — повторил официант. - Могу я предложить пакоры, или джентльмен хочет отведать фирменное индийское блюдо, мясной пирог под названием "самоса"? Они отличные, "сахиб".
Я ответил утвердительным кивком, слегка сбитый с толку его прямым подходом. Мужчина поднял пустые чашки, и когда он повернулся, чтобы вернуться на кухню, я поймал себя на том, что в шоке смотрю на его голую руку. У меня не было времени долго смотреть на него, но достаточно времени, чтобы разобрать, что на нем отпечаталось.
Свернувшаяся кобра - это то, что нелегко забыть! Я резко отодвинул стул и вскочил на ноги.
«Куда, черт возьми, делся Ананд?» — думал я, пробираясь между столами. Звон тарелок пронзил мои уши, визг, который смешивался с гудками и звуками машин вокруг кафе и парка Неру. Но по крайней мере я не был так уязвим, как прошлой ночью, когда мне пришлось защищаться от двух сикхов, которые вошли в мой номер в отеле.
В кобуре, которую я носил на плече, была моя дорогая Вильгельмина, Люгер 38-го калибра, который спас меня из стольких безвыходных ситуаций, больше, чем я любил вспоминать. И на случай, если пистолета будет недостаточно, у меня был Хьюго, мой стилет, спрятанный в ножнах под рукавом рубашки.
- Вы что-то хотите, "сахиб"? — спросил меня один из официантов в белых куртках.
— Телефон, — ответил я.
Он указал на вращающиеся двери, ведущие в комнату. Меня поразило, что Ананд слишком долго звонит по телефону. Это, помимо татуировки, которую я заметил на руке официанта, заставило меня чувствовать себя неловко.
Я нашел телефоны, следуя указаниям человека в белой куртке, ряд черных и старомодных телефонов, установленных на левой стене узкого коридора. Я быстро огляделся и заметил табличку на двери справа от меня. Может быть, я нервничал без особой причины, может быть, я волновался по пустякам.
Ну, был только один способ убедиться.
Я просунул руку под свой легкий летний жакет, почувствовал ободряющее прикосновение к рукоятке Вильгельмины и пошел по коридору к двери мужского туалета. Проход был пуст. Открыв дверь, я выставил правую ногу вперед.
Дверь со скрипом распахнулась внутрь, что позволило мне быстро взглянуть на ванную комнату, выложенную черно-белой плиткой. Там вроде никого не было. Я шагнул вперед, позволив двери распахнуться за мной. - Я прошептал. - Ашок? - Двери в три раздевалки были закрыты.
Я подождал секунду и снова позвал. Без ответа. Бесшумный, как кошка, с обостренным чувством страха быть пойманным в ловушку, я вытащил «люгер» из кобуры и слегка согнул палец на спусковом крючке. По большей части современные Люгеры имеют нечувствительный спусковой крючок; но Wilhelmina была модифицирована специально для меня ребятами из лаборатории AX в штаб-квартире в Вашингтоне. Курок был готов к выстрелу, как только я бы нажал на курок.
Я пошел в первый туалет слева. Крепко держась за металлическую ручку, я толкнул дверь и так же быстро закрыл ее. Первая раздевалка была пуста, как и вторая. А в третьем, опираясь на опущенное сиденье унитаза, лежало неподвижное, безжизненное тело Ашока Ананда.
Я протянул руку и поднял его голову. - Ублюдки! - прошипел я себе под нос. На меня смотрели широко раскрытые глаза Ананда. Я провел пальцами по его векам, стирая таким образом изумленное выражение, оставленное смертью на его лице.
Тонкая полоска, теперь пурпурная, отмечала его шею. Задушили, заключил я, осматривая синяк. Я расстегнул воротник его рубашки, чтобы получше рассмотреть синяк, и увидел следы от двух крошечных проколов, расстояние между которыми меньше дюйма. «Но почему?» — спрашивал я себя. Ясно, что Ананд был задушен мертвым, потому что его язык свисал изо рта; но эти следы на шее, казалось, были оставлены зубами змеи.
Некоторое время назад между одной миссией и другой мне довелось прочитать несколько книг по герпетологии, науке о рептилиях. И я узнал, что реакции на укусы ядовитых змей обычно начинаются через четверть часа или через полчаса после укуса.