— А разве это не типично для умирающего? Необходимость почувствовать связь с кем-то, почувствовать, что они не остаются со смертью один на один.
Она пожала плечами.
— Да, но для вампиров, даже подверженных стрессу, это не типично. Будучи хищниками, они не привыкли полагаться на других.
Также они обычно не сталкиваются с полным эмоциональным опустошением и страхом, который может последовать за неумолимым течением смертельной болезни. Однако, понимая, что ему нужна помощь Дебры, он оставил эти мысли при себе.
— Третья и четвертая стадии очень похожи, а симптомы во многом одинаковы, — это зависит от конкретного вампира. Мы обсуждали, следует ли разделять эти две стадии. Когда вампир теряет контроль над своим разумом, агрессия и злоба перемежаются полной апатией. Некоторые теряют интерес к крови. Они намеренно морят себя голодом, и это уже близость конца. Один из симптомов, типичный для четвертой стадии, — это какая-то реакция, которая словно сжигает их кожу, она словно продвигается внутрь тела, уничтожая органы и кровь. Что-то вроде самосожжения. Четвертая стадия может пройти за пару дней, иногда часов.
— Как близко вы подошли к разгадке?
— Это вопрос на миллион о любой болезни, не так ли? — Она откинула волосы назад. — Это может случиться сегодня, завтра, через двадцать лет. Скорее всего, мы найдем способ предотвращать болезнь, замедлять ее течение, а уж потом — победить. Как рак. Хотя могу сказать, что Брайан очень большое значение придает связи между слугой и господином. Знания, полученные специалистами из Таскалузы, жизненно важны, важно также и то, как именно они соотносятся с его исследованиями.
— Вы уже нашли способы замедлить это или вылечить?
На ее лице отразилось сожаление.
— Пока нет. Мы только умеем снимать боль, как у людей. У вампиров это имеет определенный успех. Как я уже сказала, слуга может продлить жизнь заболевшего вампира.
Одно ежегодное убийство, в котором нуждаются все вампиры, помогает, однако увеличение количества смертей не дает положительного эффекта. Это хорошо, потому что, как ты знаешь, некоторые вампиры использовали бы это в качестве основания для увеличения ежегодной квоты. Что-то вроде превентивной витаминной добавки, — криво ухмыльнулась она. — И, к сожалению, мы не нашли способа проверять смертных на наличие вируса. Мы даже не знаем, как охотники за вампирами выделили его, да и выделили ли они его вообще. Более вероятно, что они нашли источник пищи заболевшего вампира и используют кровь того смертного в качестве среды для вируса. Как бы то ни было, они могут существенно сократить число вампиров. Лучшие наши силы брошены на то, чтобы найти этот объект исследования.
— Неудивительно, что ты обеспокоена.
— Да. Одно дело, если заболевание переносится каким-то неосторожным вампиром, и совсем другое, если охотники используют гораздо более коварный и незаметный метод преследования наших господ. Вот почему сейчас гораздо важнее найти лечение, чем предотвращать заболевание, хотя наилучшим решением является ограничение круга доноров крови до одного слуги и одной тщательно подбираемой жертвы. У нас есть некоторые данные, что за появлением вируса стоит какая-то одна группа охотников за вампирами. Большинство из них, к счастью, испытывают к этому методу отвращение, так как это похоже на биологическое оружие. Все мы прекрасно знаем, к чему это может привести. — Наклонившись вперед, она дотронулась до его руки. — Лучшее, что ты можешь сделать, — быть предельно аккуратным с возможными сексуальными партнерами. Ты ведь не знаешь, кто следит за леди Лиссой, а она могущественна, многие желают ей зла. Кто-нибудь может накачать тебя наркотиками, впрыснуть тебе что-нибудь…
— Я не буду ни с кем, кроме нее. — А затем, так как исключение из этого правила сидело прямо перед ним, он неловко добавил: — Ну, если только она сама не прикажет.
— А. Так твоя госпожа требует верности. Это интересно, учитывая, сколько ей лет.
— Нет, она не приказывала этого. Не специально. — Дебра смотрела на него, слегка наклонив голову. — Сейчас ты смотришь на меня тем самым жалеющим взглядом, каким на тебя смотрели старшие слуги, — заметил Джейкоб хмуро. — Ты права. Он очень покровительственный и раздражающий.
— Знаешь, почему я читаю это? — с легкой улыбкой она подняла с колен роман. — Это что-то вроде бегства от реальности. Что-то вроде напоминания, чем не являются мои отношения с господином. Связь между слугой и вампиром уникальна, это не семья, не супружество, не любовь. Чрезмерный секс-драйв вампиров может внушить нам обманчивую интимность. Мы сами себя убеждаем, что мы любовники, возможно потому, что реальность выходит за пределы нашего понимания, и мы не знаем, как ее классифицировать. Так как мы не можем примирить свои чувства, с реальностью, мы используем секс в качестве связующего звена.