— А сколько осталось времени до испытаний? — спросил я. Из каждого королевства на этот праздник приедут многие, поскольку такое событие случается раз в жизни. Я был уверен, что среди гостей могут оказаться и мои родичи.
— Император должен быть погребен, — ответила она, — и великий канцлер и Голоса Высшего Духа позаботятся об этом. Они должны ждать, пока не соберутся все пять королевств, прежде чем приступать. Но даже до похорон могут быть выбраны те, кто будет проходить испытания. — Она кивнула на повозки впереди нас. — Мы везем хороший груз и получим прибыль, продав его в городе, полном приезжих. Цены взлетят. — Она удовлетворенно покачала головой. — К тому же, — добавила она, чуть помолчав, — мы прибудем заранее, чтобы наша хозяйка успела занять выгодное место в торговых рядах.
При таком стечении народа из всех королевств я сумею найти работу, чтобы, хотя бы временно, зарабатывать себе на жизнь. Я передернул усталыми плечами, поправляя свой груз. В моем мешке лежала кифонгг. Я не был опытным бардом, но я и не буду искать себе работу в знатных Домах. Я могу петь в какой-нибудь харчевне или даже на рынке, чтобы обеспечить пропитание нам с Мурри, пока я буду ждать лучшей возможности.
18
Мы ровно и быстро шли между необходимыми остановками, и на второй день вдалеке неясно вырисовалось то, что я с первого взгляда принял за гряду облаков на горизонте. Но это было плоскогорье, поднимающееся высоко над песками, на котором и располагалось Алмазное королевство. Я часто слышал, как его описывают, но ни один рассказ не давал полного представления о высоких утесах, служивших опорой Вапале.
Наши скальные острова были разной величины и формы, но открывшееся нам зрелище разительно отличалось от того, что теперь казалось пригоршней камней, небрежно разбросанных там и сям среди песчаных волн Кахулаве.
Когда мы приблизились (теперь мы двигались и днем), эти утесы стали выглядеть устрашающе. Теперь нам стал слышен хрустальный звон мобилей, вечно тянущих свою песнь на плоскогорье над нами.
Впервые в жизни я увидел пятна живой зелени. Вапала не зависела от водорослевых прудов. Там росли настоящие растения и даже легендарные деревья. Это была страна, богатая такими чудесами, каких мы во Внешних землях никогда не видели.
Внизу нас встретила сторожевая застава, располагавшаяся по обе стороны дороги, постепенно поднимавшейся вверх по скале. Вид этой дороги, даже просто возможность ее существования подавляла. Сколько же времени упорный народ, живущий сверху, высекал в скале этот подъем? Без сомнения, на его сооружение ушли жизни не одного поколения.
И все же то, что это был единственный вход в Алмазное королевство, делал Вапалу сильной крепостью, а не просто страной, Воинам будет легко защищать эту дорогу. Достаточно будет поставить наверху несколько лучников, чтобы смести отсюда любого захватчика.
Прежде чем мы подошли к пограничному посту, хозяйка каравана подъехала ко мне из начала нашей растянутой цепи.
— Вот ему, — она показала своим кнутом на Мурри, — здесь не обрадуются. Тебе лучше отпустить его…
— Отпустить? — перебил я ее. — Мурри свободен так же, как и я. Он мой друг, а не домашнее животное. Ты же не говоришь о том, чтобы отпустить котти? В караване их много, разве не так? Или ты тащишь их за собой на поводке?
Она посмотрела на Мурри, который ответил ей прямым взглядом.
— Для вапаланцев он ценная добыча. Люди из Домов охотятся на них ради забавы, а те, у кого есть стада, считают песчаных котов угрозой для них. Как только его увидят с заставы, он окажется утыкан стрелами.
Она была права. Но я все равно знал, что мы не можем отрицать ту связь, что соединяет нас с Мурри. Я заговорил с ним на языке мохнатого народа, и он кивнул в ответ.
— Верно, — проворчал он. — Но неверно, Ни один гладкокожий не может приказывать вольному народу. Скажи ей то, что она желает услышать, и увидишь, что можно сделать,
— Впереди хорошо охраняемое место, безопасное только для таких, как я, — ответил я ему. — На тебя могут напасть, как только увидят.
Он моргнул.
— Как увидят — может быть, Если увидят. Позволь мне справиться с этим, брат во клыке.
Я ничего не мог поделать, кроме как ответить:
— Будет, как ты скажешь, но будь крайне осторожен.
И добавил для Элвене:
— Мы поняли. Спасибо за предостережение. Она кивнула и поехала к своему месту во главе каравана, готовая ответить на окрик стражи. Мурри проводил ее взглядом, а затем подошел к последней повозке, в которой везли съестные припасы. К этому времени она уже почти опустела. В ней сидели две котти, выглядывая сквозь разрез в пологе повозки с любопытством, обычным для своего народа.
Они сосредоточили взгляд на Мурри, а затем посторонились, давая ему дорогу. И песчаный кот, в несколько раз превосходящий их размером, прыгнул в повозку и вдруг исчез, когда котти снова придвинулись друг к другу. Они холодно скользнули по мне взглядом, словно Мурри и на свете никогда не было.
Конечно, стража осмотрит все повозки каравана. Я так долго странствовал вместе с Мурри, что уже почти не замечал легкого мускусного запаха, исходившего от него. Будет ли присутствия котти достаточно, чтобы скрыть их огромного родича? По счастью, Мурри еще далеко не дорос до полной своей величины, иначе спрятать его было бы просто невозможно.
Я решил идти рядом с этой медленной повозкой. Я понятия не имел, что буду делать, если его обнаружат. Возможно, мне удастся отвлечь стражу на время, достаточное, чтобы стремительный песчаный кот успел скрыться в песках.
Караван остановился. Некоторые из тех, кто шел впереди, воспользовались возможностью присесть, словно предполагали, что нам придется некоторое время ждать. Видимо, следовало выполнить какие-то формальности. С высот доносился чистый мелодичный звон мобилей, раскачиваемых ветром. Эти мобили были гордостью Алмазного народа, и самый большой из них был символом их страны. Во времена тревоги только ему позволялось свободно звенеть на ветру, И сейчас он снова звучал свободно — по Хабан-джи.
В нем была музыка — и смерть. Страшная, жестокая смерть. Любого, кто совершил серьезное, не искупаемое иначе преступление, заставляли встать в круге неравномерно развешанных звонких пластин, усеянных алмазами, и они рассекали преступника острыми краями, когда искусные в обращении с ними стражи раскручивали мобиль за цепи.
А еще он был последним испытанием для того, кто хотел стать императором. Он должен был пройти между свободно раскачивающимися пластинами и невредимым добраться до короны, установленной в самом центре. Я восхищался ловкостью и отвагой тех, кто когда-либо осмеливался на эту попытку, — они должны были быть стремительны, как опытный мечник или великий танцор, чтобы достичь цели.
Миг замешательства, ошибка в оценке движения той или иной пластины — и смерть окажется болезненной, словно ты мишень для тренировки неловких фехтовальщиков.
От головы каравана послышалась барабанная дробь — нам было позволено двигаться дальше. Любопытно, мрачно подумал я, какое наказание полагается тому, кто пытается провезти в город контрабандой песчаного кота? Не придется ли ему танцевать с мобилем? Но я ровным шагом следовал за повозкой.
Продвигаться вперед было испытанием, почти таким же суровым, как спасение Мурри из песчаной ловушки. Хвост каравана втягивался на дорогу между рядами стражи, чтобы начать крутой подъем наверх.
Я смотрел по сторонам, оценивая воинов. Они были ярко экипированы, их наручи, нагрудники, пояса были украшены драгоценными камнями даже более искусно, чем носимые главами Домов моего народа.