Девон опустил бокал. С того момента, когда он достиг брачного возраста, его постоянно осаждали разные люди, пытаясь заинтересовать своими сестрами, кузинами и прочими родственницами и подругами. Малькольм оказался первым человеком, заявившим ему, что он ни за что не понравится его сестре, пусть даже сводной. Уж что-что, а нравился Девон женщинам всегда!
Он открыл было рот, чтобы возразить ему, но тут шотландец неожиданно перевел разговор на вороного жеребца Грома, сказав, что видел его утром из окна.
Больше они ни разу не заговорили ни о Кэт, ни о ее добровольном заточении в лесном домике. Но она никак не выходила у Девона из головы. Никто еще не говорил ему, что он чего-то не может сделать, – даже его собственные братья. Слова Малькольма, произнесенные как бы вскользь, задели его за живое. В самом деле, сможет ли он получить от Кэт еще хотя бы один поцелуй? Без всякого обмана и хитрости? Ответить на этот вопрос он пока не мог.
Сидевший напротив него Малькольм прятал улыбку. Девон все чаще отвечал рассеянно, невпопад, что недвусмысленно свидетельствовало о том, что его мысли были заняты Кэт. Это обстоятельство радовало Малькольма, так как он опасался, что Девон сразу забудет о ней, как только увидит Мюриэн Сполдинг. Как бы ни была Кэт хороша, Мюриэн превосходила ее в утонченности и изысканности.
Именно поэтому Малькольм принял все меры к тому, чтобы Девон проводил как можно больше времени в обществе Кэт. Мюриэн была, несомненно, очень красива, но Кэт была гораздо интереснее как личность, к тому же на порядок выше ее по интеллекту. Проблема заключалась в том, что большинство мужчин привыкли любить глазами, женский интеллект интересовал их в последнюю очередь.
Если Малькольм выиграет заключенное с Фионой пари, у него будет все, чего он так горячо желал, – жена под боком, сын и счастливо вышедшая замуж Кэт. Что же касается его чувств к Фионе… Малькольм нахмурился. Разумеется, он не такой переменчивый человек, как его собственный отец. Любовь к Фионе стала частью его самого, и если он когда-нибудь разлюбит ее, то потеряет часть себя.
Возможно, так думал в свое время и его отец? От этого предположения у Малькольма сдавило грудь, и он не сразу смог вернуться к мыслям о Девоне и Кэт. Из Сент-Джона получился бы отличный зять.
Другой на месте Малькольма поостерегся бы говорить о своей сестре с человеком, который напрямую заявлял о своем намерении остаться холостяком, но у шотландца были на то свои причины.
Во-первых, он знал, что Девон, несмотря на свою репутацию донжуана, был человеком чести, как и все в его семье.
Второй причиной было существование кольца-талисмана. Можно было сколько угодно смеяться над его проклятием, но Малькольм в него твердо верил. И в-третьих, если Девону каким-то чудом удастся сломить несгибаемое сопротивление Кэт, Малькольм на правах ее брата проследит за неукоснительным выполнением всех связанных с этим обязательств. Друг он ему или нет, но в случае компрометации Кэт Девон женится на ней вне зависимости от его или ее желания.
Все вместе казалось отличным, надежным планом, помешать которому могли только Фиона и ее сестра, будь она проклята.
С этими мыслями Малькольм встал и налил Девону и себе еще немного бренди. Праздновать победу было еще рано, но, судя по задумчивому выражению лица Девона, развитие событий шло в нужном направлении.
На следующий день, ближе к полудню, к парадному крыльцу Килкерна с грохотом подкатила карета, запряженная шестеркой лошадей. Как обычно, на стук в дверь долго никто не отвечал. Потом экономка все же впустила в холл единственную приехавшую в карете даму и послала сообщить миледи о прибытии гостьи.
Через несколько минут послышались легкие торопливые шаги.
– Мюриэн! – радостно воскликнула Фиона, сбегая по лестнице в вихре розовых кружев пеньюара и едва касаясь ногами массивных ступеней. – Ты приехала! – Она бросилась обнимать сестру. – Как быстро! О, как я рада видеть тебя!
– Осторожно, Фиона, не помни прическу! – поморщилась приехавшая дама.
Высвободившись из объятий сестры, Мюриэн подошла к пыльному зеркалу рядом с входной дверью. Из зеркала на нее смотрела самая красивая женщина Шотландии. Длинные светлые волосы, зачесанные назад и ниспадавшие массой блестящих локонов, обрамляли лицо несказанной красоты. Ее шелковистая кожа мерцала молочной белизной даже в тусклом свете солнечных лучей, с трудом пробивавшихся сквозь давно не мытые окна. Безупречно женственная фигура была облачена в белую мантилью, голубое платье и соответствовавшую ему шляпку.
– Извини, не подумала! Я так рада, что ты приехала! Твоя прическа выглядит отлично.
Это было чистой правдой – чудесные светлые волосы, замысловато перевязанные бархатной лентой, лежали локон к локону.
Мюриэн ласково коснулась тугого локона, спадавшего ей на плечо.
– Получилось даже лучше, чем я ожидала. Впрочем, зря я беспокоилась об этом – во всей Шотландии не найдется таких роскошных волос, как у меня!
– Да! – радостно воскликнула Фиона, чуть не прыгая на месте от восхищения. – Именно поэтому я просила тебя срочно приехать!
– Я к тебе проездом в Дарт к Маклейнам, так что могу только переночевать.
– И все? Только переночевать? Но… – Фиона едва сдержала разочарование. – Я-то думала, ты погостишь у нас неделю по крайней мере. Ты мне нужна.
– Не огорчайся, у нас с тобой еще целый день впереди.
Мюриэн стянула перчатки и поискала взглядом дворецкого, но нашла только старого лакея, который почти спал стоя.
– Послушай, как тебя, – шагнула к нему Мюриэн, прищурив зеленые глаза, – положи их куда-нибудь на чистое место. Надеюсь, ты сегодня мыл руки? Ты вообще их когда-нибудь мыл? В прошлый раз, когда я оставила здесь свои перчатки, они выглядели потом так, словно лежали в дымовой трубе.
Некоторое время старик молча хлопал глазами, словно не понимая ее указаний. Потом поклонился и, взяв перчатки двумя пальцами, пробормотал:
– Да, мисс…
Едва лакей удалился, шаркая ногами, Фиона схватила сестру за руку и торопливо заговорила:
– Когда я объясню тебе причину срочности моего приглашения, ты, может быть, согласишься остаться подольше.
– Как бы мне ни нравилось болтать с тобой, милая сестрица, я все же не могу жить в этой глуши без того, чтобы у меня не болела голова. Думаю, это все из-за тишины, я не могу спать из-за нее.
– Да, но… – Фиона прикусила губу. Как же Мюриэн сумеет очаровать Сент-Джона, если не останется в Килкерне хоть на несколько дней? И захочет ли она вообще очаровывать его?
… Правда заключалась в том, что Фиона хоть и хорохорилась перед мужем, все же не была вполне уверена в том, что сестра станет помогать ей в этом деле. Мюриэн ценила себя невероятно высоко и отвергала все предложения руки и сердца с чрезвычайным высокомерием. Фиона украдкой взглянула на сестру. Более красивой женщины не было во всей Шотландии! И Мюриэн, будучи в этом уверенной, вела себя как капризная принцесса.
Приободрившись, Фиона снова обняла сестру за плечи и сказала:
– Пойдем ко мне, я велю подать чай и расскажу, зачем звала тебя в гости.
Через несколько минут обе уже сидели перед камином в комнате Фионы. Налив чаю, она протянула чашку сестре:
– Вот твой чай, Мюриэн. Как ты себя чувствуешь?
– Разве я плохо выгляжу? – удивилась та. Почувствовав укор в голосе сестры, Фиона слегка покраснела и торопливо произнесла:
– Ты выглядишь совершенно изумительно, просто вся сияешь! Ты же знаешь, ты всегда выглядишь отлично. Даже в детстве, когда мы…
– Фиона, – недовольным тоном остановила ее сестра и, сделав глоток чаю, спросила: – Так в чем дело? Оно не терпит отлагательств, говорилось в записке. Что случилось? Ты решила уйти от Малькольма?
Фиона недоуменно захлопала ресницами. Уйти от Малькольма? Откуда у Мюриэн такая дикая идея? Может, Малькольм ей что-то сказал? Ее охватила паника.