— Проходите, — позвал товарищей Уго.
Даже при их небольшом росте гастатам пришлось передвигаться, склонив головы, а уже притомившаяся стоять в полусогнутом положении, Рыжая просто присела на корточки в ожидании.
— Уже устроились? — не очень-то уместно пошутил Олигарх, добравшись до парочки. — И что теперь делать будем?
— Подойдет Котяра — решим, — отозвался капрал.
Ждать долго не пришлось, замыкающий гастат появился из мрака подвала в световой круг буквально через десяток секунд со свойственным ему очень каверзным вопросом:
— И чо?..
Фонарик давал достаточно света, чтобы женщина смогла заметить, как гастаты обменялись быстрыми взглядами, потом еще и еще раз… Начинающая привыкать ничему не удивляться Рыжая вдруг поняла, что присутствует при самом настоящем, реальном сеансе телепатии, без магических шаров и черных портьер, без лабораторных халатов и кучи датчиков на телах испытуемых.
«Засада?» «Да» «Он не полезет в подвал, это тупик» «У него нет выбора» «Выбор есть всегда» «Его зажали с двух сторон: мы и зареченцы» «Он должен уходить» «Без контакта с Рыжей он не уйдет» «Уверен?» «Так же, как и ты» «Проклятье» «Значит, работаем…»
— Рыжая — в угол. Оттуда — ни шагу. По нужде — в соседний, — распорядился Уголек, прекращая сеанс телепатии. — Кот — к дверям, сделай так, чтобы тебя было незаметно при входе. А Олли закроет дверь карабином отсюда, хоть кое-как, а силуэт разглядеть можно…
…За ночь женщина с десяток раз произносила сакраментальное: «Мальчики…» Зверь то подходил поближе, то вновь отдалялся на недосягаемое для человеческих чувств расстояние. А едва рассвело, кажется, ушел совсем, наверное, на другую дневную лежку. Вот только — надолго ли?
Измотанная фактически бессонной ночью, зловещим ожиданием и предыдущими вовсе не оптимистическими событиями Рыжая под строгим конвоем гастатов вышла из подвала хоть немножко размяться, поглядеть на небо и подымающееся солнышко. Побледневшая, резко сдавшая за эту ночь она выглядела едва ли не старухой рядом с привычно бодрыми, внимательными мальчишками, которым, казалось, нипочем было проведенное без сна время от заката до рассвета, после целого дня беготни по промзоне, и жутковатое зрелище растерзанного штурмовика, и напряженное ожидание оборотня.
— Не знаю, может я и не права, — неуверенно сказала женщина, обращаясь к Угольку, хотя речь её касалась всех гастатов. — Мне кажется, он не зайдет в подвал. Чувствует вас, чувствует, что я не одна…
— Я это уже понял, — расстроено отмахнулся Уго. — Поспешили мы, в горячке все вместе и набились в подвал. Потом уже поздно было выходить, он рядом бродил, мог напасть, а в рукопашную с ним все-таки лучше не связываться. Сейчас прогуляемся, разомнемся немного, а потом — разбежимся. Ты — обратно в подвал, а мы — тут останемся. Пожалуй, сейчас это единственная надежда.
…позиции определили быстро. Котяра — справа от входа, едва ли не в открытую, прямо на улице, прикрываясь лишь невысокой кладкой из старых, давно подгнивших досок, непонятно, как и зачем оставленных возле дома. Слева, в густых зарослях сирени из-за отсутствия ухода превратившихся в настоящие джунгли, устроился Уголек.
— А ты — на чердак? — почти не сомневаясь в выборе своего снайпера, спросил капрал у Олигарха.
— А вот и не угадал, — засмеялся Олли. — Наверное, так всякий решит, больно уж позиция подходящая, и улица, и вход в подвал — как на ладони… А вот рядышком — тополек растет. Он хоть и пониже будет, чем чердачное окно, и ветки, по идее, мешать должны, но вот там-то меня и не ждут…
— Действуй, — кивнул Уголек.
Они разошлись по места, предварительно договорившись о времени отдыха — «подремать на ходу» — и приема пищи, чтобы в такие моменты подстраховать друг друга.
…весь день на юго-западе города, где базировалась бригада зареченцев, по численности, пожалуй, превышающая батальон штурмовиков, шла ожесточенная перестрелка. Похоже было, кто-то серьезно пробовал на прочность вечных недругов. К вечеру уже из полдюжины мест в том районе подымались густые, маслянистые на вид клубы дыма, и пожары не собирались, казалось, стихать, подсвечивая приближающиеся сумерки зловещим огнем. А стрельба, правда, чуток притихнув, продолжалась и всю ночь, и на следующее утро… а уже днем развернулся настоящий бой с активным применением минометов, гранат, крупнокалиберного оружия…
Оборотень появился вечером седьмого дня, когда солнце уже клонилось к закату, вытягивая на пенобетоне и земле длинные тени от домов, деревьев и редких прохожих. Не заметить, не обратить на него внимания было невозможно. Высокий, чрезвычайно широкоплечий мужчина, чуть ссутулившись, опустив лицо почти параллельно земле, передвигался по улице странными рывками, за доли секунды преодолевая несколько десятков метров, потом застывая на месте, будто сканируя окрестности неким внутренним радаром, и убедившись в относительной безопасности, вновь продолжал свой путь. Он был очень странно одет в изрядно разодранный синий ситцевый халат до колен, через дыры которого виднелось голое тело, и какое-то жалкое подобие домашних тапочек, измазанных землей, сажей и еще невесть чем. На секунду задержавшись перед маленьким, пустынным двориком между торцами двух домов, он рванулся к заглубленному входу в подвал…