Хотя — небеса одни знают, кто, как и кому подходит на грешной земле…
Вошедшая в свою комнату после пары глотков коньяка «для смелости» Метка ахнула полуиспуганно… слева, во весь бок, и справа, повыше и поближе к плечу на теле Рекса разливались огромные гематомы её королевских цветов — фиолетовые, радужные, синеватые по краям, чуть вздувшиеся… это был привет от анархистских пуль, которые триарий принял на себя, закрывая Метку при входе в подземную комнату старого театра. Из-за них так плохо было легионеру там, внизу, их он «лечил» дозой боевого коктейля из анастетиков и стимуляторов…
— Это ерунда, — переворачивая на бок, лицом к вошедшей, просипел натужено, чтобы не застонать в голос, триарий. — Переломов нет, я же себя знаю, а синяки за неделю сойдут, а то и раньше…
— Ты лучше лежи спокойно, спаситель, — серьезно сказала Метель, присаживаясь на постель и легким движением руки опрокидывая мальчишку на спину. — Я сама все сделаю…
…под самое утро, когда измученная страстью, утомленная дневными приключениями и ночными ласками лиловая королева совсем уже засыпала, уткнувшись носом в плечо не менее уставшего, да еще и покрытого болезненными ушибами и синяками такого взрослого, юноши, тот в очередной раз ласково погладил её по взъерошенной голове и неожиданно для самого себя тихонечко сказал:
— Знаешь, я не могу на тебе жениться… легионерам это категорически запрещено во время службы и нежелательно после отставки…
— И я не могу выйти за тебя замуж, — в тон своему парню ответила полусонно Метка. — Во-первых, я уже замужем, а, во-вторых, даже если бы была незамужней, то все равно не свободна в выборе, нам с Телли мужа назначают…
— Так ты в самом деле…
Для полноты картины триарию не хватало в удивлении прижать руки к лицу, но это все-таки был не театр, и мальчишка просто приподнялся на локте, жадно вглядываясь в лежащий рядом профиль…
— Я думала, ты давно догадался, — сладко зевая, отозвалась девушка. — Только — разве это что-то меняет?..
— Ничего не меняет, — подтвердил Рекс. — Вот только чуднО, как в сказке…
— С тобой, в самом деле, было, как в сказке…
Лучшего комплимента для молодого мужчины не нашла бы и самая многоопытная, мудрая и толковая жена…
Во сне время теряет свой счет, и лиловой королеве показалось, что она только-только сомкнула глаза, как была разбужена легким шорохом… возле постели, склонившись, чтобы напоследок поцеловать девушку, стоял триарий в привычном, повседневном френчике, с кепи в руке…
— Уже? — только и спросила Метель, мгновенно просыпаясь и садясь на кровати, подобрав под себя ноги.
— Пора, — кивнул Рекс.
Королева не стала ничего говорить, слова были бы бессмысленны и бесполезны, но сделать что-то она была должна обязательно, во что бы то ни стало…
Что?.. Есть! Метель соскочила с постели, в чем мать родила, и метнулась к шкафу. Там, в самой глубине, за постельным бельем и остальными женскими вещицами, стоял маленький домашний сейф, не сейф даже — несгораемый пенал для вещиц, которым никак не положено было попасть в чужие руки…
— Наклонись… — держа руки за спиной, скомандовала Метка, приближаясь к триарию.
Тот послушно склонил голову и ощутил, как по волосам его скользнул металл цепочки… теперь на груди безвестного сироты, мальчишки-убийцы из «Махайрода» висел огромный, в фалангу указательного пальца, чистейшей воды фиолетовый аметист, оправленный в простенькое серебро, но от этого не теряющий своей баснословной цены.
— …и молчи, — попросила королева, зажимая Рексу пальчиками рот. — Это мой камень, теперь он — наш, понимаешь?..
Триарий не стал ничего говорить, просто распахнул френчик, умело, одним движением открепил бронзовый, слегка затертый знак легиона и быстро вложил его в руку Метки. Подумал чуть, приобнял и поцеловал девушку, и, резко развернувшись, аж ветерок взметнулся в маленькой комнате, вышел к ожидающим его товарищам…
В одиночестве сестры уныло пили утренний чай сразу после ухода триариев. Как-то не до сна уже стало обеим. Да и настроение упало куда-то очень близко к плинтусу. За окном блекло, по-осеннему серо и медленно рассветало…