— Могу я поинтересоваться откуда?
— Он вор! — рявкнул Кларк, прежде чем Том успел ответить. — Это все, что вам нужно знать. Его натаскивали янки для промышленного шпионажа. Потом решил работать в одиночку. — Кларк повернулся к Тому с самодовольной усмешкой на губах. — Я правильно излагаю?
— ЦРУ? — предположил Ричи. По его интонации было понятно, что, вместо того чтобы напугать, Кларку удалось лишь разжечь интерес к Тому.
— Да, — кивнул Том, оценив осанку Ричи и взгляд, — то и другое говорило о военном прошлом. — А вы?
— Военная разведка, — усмехнулся он. — В свое время мы не просто бездумно выполняли приказы янки.
Все, кроме Кларка, рассмеялись.
— Так вы не согласны с тем, что это была случайность? — спросил Ричи.
Том покачал головой:
— Люди, которые это сделали, точно знали, зачем пришли.
— Вы не можете этого доказать, — возразил Кларк.
— Случайные воры взяли бы Рембрандта или Хольбейна, расположенных ближе ко входу, — возразил Том, заметив краем глаза, как Кларк вздрагивает при каждом его резком движении.
— Полагаете, они попытаются продать портрет?
— Не в открытую, это слишком опасно. Вряд ли их план заключается именно в этом. В лучшем случае они залягут на дно на несколько месяцев, перед тем как выйти на связь и потребовать выкуп. В результате ваша страховая компания избежит выплаты полной страховой суммы, а вы получите картину. Говорят, что именно таким образом Национальная художественная галерея в Лондоне вернула себе два произведения Тернера, хотя и назвала плату «вознаграждением тому, кто ее обнаружил».
— А в худшем случае?
— Если они не свяжутся с вами в ближайшие двенадцать месяцев, значит, скорее всего картину использовали как залог в сделке, связанной с торговлей наркотиками или оружием. Лет семь пройдет, прежде чем картина дойдет до человека, готового выйти на контакт с вами. Расчет времени в таких вопросах точен как часы. Но я не думаю, что так случится в этот раз.
— Вы это все только что придумали, — фыркнул Кларк, отмахнувшись. — Вы ничего не знаете об этом деле, ни заказчика, ни исполнителя.
Том пожал плечами.
— Четыре человека, верно?
— Возможно, — неопределенно кивнул Кларк.
— Думаю, двое работали внутри и двое оставались снаружи — тот, кто стоял на «шухере», и водитель. Машина скорее всего была украдена предыдущей ночью, небольшая и быстрая. Красного или белого цвета, чтобы не выделяться.
— Белый «фольксваген», — подтвердил Ричи, заметно удивившись. Удивление сменилось недовольством, когда он повернулся к Кларку: — Я думал, мы договорились не раскрывать деталей.
— Мы не раскрывали, — пробормотал Кларк.
— Мне это известно потому, что это его обычная схема.
— Чья?
— Его имя — Людовик Ройял, — объяснил Том. — Известен как Майло. Француз, хотя считает себя корсиканцем. Занялся кражей произведений искусства после того, как отслужил пять лет в Иностранном легионе и десять — в западной Африке, нанимаясь к любому, кто платил достаточно денег. Он беспощаден. И он один из лучших.
— Почему его зовут Майло?
— Его первый клиент, какой-то сирийский делец, попытался не заплатить за работу. Майло отсек ему обе руки, одну у локтя, другую у плеча, и оставил истекать кровью до смерти. Когда фотографии просочились в местную прессу Дамаска, они вышли под заголовками «Убийство в стиле Venus de Milo[3]». Кличка прицепилась.
— Вы полагаете, что это именно он? — с сомнением уточнил Ричи.
— Еще слишком рано утверждать такое, — вмешался Кларк.
— Вы уже нашли игровую фишку? — ответил вопросом на вопрос Том. — Такой маленький перламутровый диск с черной буквой «М».
Кларк яростно уставился на Дорлинга.
— Что еще ты ему рассказал?
— Ничего.
— Мне не важно, кто, что и кому рассказал, — твердо заявил Ричи. — Мне важно, что это все значит.
— Майло нравится оставлять фирменные знаки на местах преступлений, — объяснил Том. — Таким образом он показывает всем остальным, насколько он хорош.
— Игровая фишка — его знак, — подтвердил Дорлинг. — Это довольно-таки распространено в преступных кругах. — Он помедлил, избегая встречаться взглядом с Томом. — Знаком Тома был черный кот, ну, знаете, такой мультяшный персонаж. Именно поэтому его звали Феликсом.
Ричи задумчиво кивнул, словно бы эта частица информации заняла свое место и позволила ему принять решение, которое давно зрело в мозгу.
— Что вы знаете о картине? — спросил он.
— Полотно небольшое, всего девятнадцать дюймов в длину и пятнадцать в ширину, так что спрятать для провоза через границу будет несложно, — начал Том. — Я знаю, что картина написана между 1500 и 1510 годами; из мастерской да Винчи вышло всего одиннадцать ее копий. Ваш экземпляр был оригиналом.