— Должно быть, какое-то личное дело. — Уилсон снова нацепил очки на нос и с нетерпением в глазах уставился на Дженнифер. — Я, знаете ли, нахожу нежелание людей размышлять над причинами тех или иных событий скорее похвальным, нежели странным.
Тупик. Дженнифер решила сменить тактику.
— Вы когда-нибудь оказывались жертвой изготовителей подделок, мистер Уилсон?
— Подделок? — Судя по всему, вопрос застал его врасплох — водянистые серые глаза непонимающе заморгали.
— Подделок произведений искусства. Вам никто никогда не пытался продать фальшивку?
— Что за вопрос? — высокомерно поинтересовался Уилсон, вставая из-за стола и нависая над Дженнифер всеми своими пятью футами и шестью дюймами; впрочем, он все равно оказался на несколько дюймов ниже ее.
— Что вы имеете в виду?
— Полагаю, вы недолго работаете в мире искусства?
— Меньше года, — холодно призналась она. Снисходительный тон Уилсона начинал раздражать, хотя Дженнифер успокаивала себя, что этот тип, вероятно, так разговаривает со всеми. Хотя ей было любопытно, как бы он вел себя, будь на ее месте мужчина. Скорее всего по-другому.
— Заметно. — Беседуя, он переместился ближе к двери, и Дженнифер восприняла это как тонкий намек на то, что Уилсон хотел бы закончить разговор. — У более опытного человека хватило бы осторожности не использовать слова на «П».
— Слова на «П»?
— Подделка, подлог. Неправильное их употребление может привести к неприятным последствиям. — Голос Уилсона стал резким, почти злым.
— Я не предполагала…
— Речь идет о репутации. Репутации, которую люди создавали годами. Одно обвинение — и пффф! — Он щелкнул пальцами. — Ее нет. Но что, если вы все поняли неправильно? К тому времени как вы осознаете свою ошибку, взаимоотношения будут разрушены, доверие подорвано. Фальсификация — словно педофилия в мире искусства. Попав однажды под подозрение, вы никогда не смоете с себя клеймо, даже если будет доказана ваша невиновность. Оно будете вами всю жизнь, отравляя каждый ваш шаг. Вам нужно быть либо очень смелым человеком, либо точно знать, что вы правы, крича о подделке в этом городе.
— Даже если так. — Дженнифер нахмурилась. — Судя по тому, что мне известно, подделки не редкость…
— Я уже сказал! — рявкнул Уилсон. Его рука лежала на дверной ручке, щеки пылали. — Никто из нас не занимается искусством ради прибыли. Только…
— Ради искусства. Я помню, — без тени улыбки закончила Дженнифер. Не в первый раз за сегодня она слышала эту высокопарную фразу.
Глава двенадцатая
Гильес повел Тома вокруг колодца. С противоположной от входа во дворик стороны, на выцветшем камне, из которого был сложен колодец, были поспешно нарисованы три буквы — или нечто похожее на буквы, — расположенные на вершинах невидимого треугольника: «Ф» на самом верху, «К» слева, а справа, почти неразличимая, «Н».
— Есть какие-нибудь идеи? — с надеждой спросил Гильес, вытирая рукавом пот со лба.
Том пожал плечами.
Треугольник был знаком Рафаэля, туманным намеком на горный регион северной Италии, откуда происходила его семья. Его имя — Квинтавалле — буквально означало «пятая долина». Верхняя буква означала того, кому было адресовано послание: «Ф» — Феликс «К» означала, от кого — Квинтавалле. Что же до «Н», Том был уверен, что это «М» — Рафаэль не успел закончить, до него добрались преследователи. «М» — это Майло, убийца.
— Вы здесь нашли маленькую игральную фишку? Перламутровую, с черной буквой?
— Что? — Судя по озадаченному выражению на лице Гильеса, ничего подобного не было. Неудивительно, если подумать. Вероятно, Майло не хотел афишировать свою причастность к убийству.
— Покажи мне фотографии, — потребовал Том.
— Ты же не хотел…
— Теперь хочу. — От прежнего нежелания их видеть не осталось и следа.
Пожав плечами, Гильес протянул Тому пухлую пачку черно-белых снимков. Том перебирал их медленно, с бесстрастным лицом, пытаясь не думать о теле, распятом в дверном проеме, как о живом человеке, с которым когда-то дружил. Это было невозможно, и Том понимал, что теперь два образа — живой Рафаэль и мертвый Рафаэль — навсегда останутся в его памяти, накрепко сцепленные друг с другом.
Он снова взглянул на буквы, написанные кровью друга. Том не думал о событиях, произошедших в замке Драмланриг, с тех пор как узнал о Рафаэле. По дороге в аэропорт он даже позвонил Дорлингу и сообщил о своем нежелании участвовать в расследовании, по крайней мере в данный момент.