— Теории заговоров, — покачал головой Труссар. — Думаю, виноваты американцы.
А как же, подумал Том. Это, видимо, было вбито в головы французских чиновников как «Отче наш»: сомневаешься — обвиняй янки.
— Неудивительно, что кто-то якобы хочет украсть «Джоконду», — продолжала Леви. — Кто-то где-то всегда хочет это сделать. И даже это стремление делает картину такой, какая она есть.
— Планировать можно все, что угодно, — вмешался Труссар. — Картина находится под неусыпной круглосуточной охраной, в специально оборудованной комнате. «Мона Лиза» — самая защищенная дама на планете. Она никуда не денется.
— Полной безопасности не бывает, — твердо возразил Том.
— Ты пригласил нас к себе, потому что знаешь, что риск есть, — добавил Дюма. — Возможно, минимальный, но тем не менее риск. Мы просим лишь об одном — чтобы ты прислушался к нам.
— Я пригласил вас к себе, чтобы лично убедиться, правдивы ли слухи. — Труссар обошел стол, нависая над Дюма. — Что ты потерял разум. Совсем съехал с катушек. Слухи врут. Но ты еще хуже, чем я мог представить. Посмотри на себя! Ты жалок. Неудивительно, что тебя вышвырнули.
Труссар демонстративно смахнул распечатки со стола на колени Дюма. Тот моментально вскочил и бросился к нему, но Том успел встать между бывшими одноклассниками.
— Пойдем, — сказал он, уводя Дюма к двери. — Мы сделали все, что могли.
— Думаю, это будет наилучшим вариантом, — согласилась Леви, положив руку на подрагивающее плечо Труссара.
Она подождала, пока дверь за посетителями закроется, и устремила на коллегу укоризненный взгляд.
— Это было действительно необходимо?
— О чем ты? — вызывающе вздернул подбородок он.
— Что случилось между тобой и Дюма?
— Ничего, — слишком быстро и резко ответил Труссар. — Кроме того, что он пристал к нам. Господи, да он же пьяница! От него несет выпивкой. Украсть «Мону Лизу»? Пфф! Ему, должно быть, все приснилось.
— Мне он показался весьма убедительным, — возразила она. — Как и его друг. С какой стати им придумывать такую историю?
— А чем ему еше заняться? Наверное, ему нравится заставлять таких, как я, в панике бегать кругами. Это позволяет ему почувствовать себя значимым.
— Думаю, я расскажу обо всем Леду. На всякий случай.
— Незачем его в это втягивать, — раздраженно нахмурился Труссар. — Уж точно не в то, что мы сегодня услышали. Я разберусь.
— Я не имею права на ошибку. — Ее лицо побледнело при мысли о подобном варианте. — Он директор музея. Ему решать.
— Да он просто заставит меня поменять расписание обходов и снова проверить всю систему безопасности, — фыркнул Труссар.
— Думаешь, стоит позвонить в полицию?
— Если бы мы звонили в полицию каждый раз, мы бы с телефона не слезали. Кроме того, безопасность — моя юрисдикция, и ничья больше. Я не хочу, чтобы кто-либо вмешивался. Уж точно не полиция.
Глава двадцать четвертая
Круглый пруд был обсажен деревьями. Как и было условлено, Арчи сидел на скамейке, укрывшись в тени покачивающихся веток. Усыпанные гравием дорожки лучами расходились от центра в разные стороны, разбивая на части цветник. В конце широкой аллеи, проходившей по центру парка, был виден еще один пруд, а за ним возвышалась гранитная стрела на площади Согласия. Обелиск намеренно поставили близко от того места, где во время революции стояли виселицы.
— Как все прошло? — спросил Арчи, когда они рухнули на скамейку рядом с ним. Горка бычков под ногами свидетельствовала о том, что он провел здесь немало времени.
— Придурки! — выругался Дюма, вытащив из кармана куртки флягу и сделав большой глоток.
— Болваны, — согласно вздохнул Том, отобрав у Дюма спиртное и приложившись.
— Совсем плохо?
— Они смеялись.
— Плохо, — ухмыльнулся Арчи, и его золотой браслет сверкнул в солнечных лучах. — А я вас предупреждал. Они заботятся только о собственных задницах, — мотнул он головой в сторону Лувра. — Как всегда.
— Это Труссар, — покачал головой Дюма, сжав челюсти. — Petit salaud[14]. Он так и не простил мне… — Фразу он завершил весьма красноречивым жестом. — Ну что ж, теперь я в полном дерьме. Он выиграл. И встретился с нами только для того, чтобы показать мне это.
— А как насчет полиции? — предложил Том. — Можно попробовать с ними поговорить.
Дюма отмахнулся.