— Таким образом, с точки зрения ФБР, — продолжил Кендрик, словно не слышал ее, — с двадцать первого апреля вы находились в Париже как частное лицо. Ваш контакт с Лувром, следовательно, был личным делом, о котором они не знали и отношения к которому не имели.
— Бюро меня бросает? — недоверчиво переспросила Дженнифер.
— Посольство, разумеется, обеспечит вам помощь и поддержку, как и любому гражданину США, вовлеченному в полицейское расследование, — успокаивающим тоном произнес Кендрик. По тому, как комфортно он себя чувствовал, употребляя правовые формулировки, Дженнифер сделала вывод, что перед ней выпускник юридического факультета. — Однако, учитывая громкость и политические особенности этого дела, ни мы, ни французское правительство не можем сделать для вас какого бы то ни было исключения. Я рекомендую вам продолжать оказывать всю возможную помощь в расследовании. Надеюсь, скоро ситуация разрешится.
— Надеетесь? — Дженнифер пронзила Билла Кендрика испепеляющим взглядом. — Они прислали вас сюда только для того, чтобы велеть мне щелкнуть каблуками и думать о доме? — Она в отчаянии покачала головой. — Есть ли что-то еще, о чем я должна знать?
Кендрик помедлил, а затем сбросил с себя всю напускную официальность.
— Послушайте, мне скорее всего не следует этого говорить, но французское правительство хочет, чтобы покатились головы, а судя по тому, какое дело выстраивает Ферра, вы будете в числе первых, кто взойдет на эшафот. На вашем месте я бы нашел себе хорошего адвоката. Он вам понадобится.
Глава пятьдесят шестая
— Едет! — Дюма указал на «рейнджровер», повернувший на спуск к набережной. Над водой разносилось мерное шуршание покрышек о мостовую.
— Кто с ним? — Том не хотел подходить к берегу слишком близко, прежде чем выяснит это.
— Одна машина на мосту. Вторая припаркована выше, на дороге, — ответил по рации Арчи, наблюдавший за местом встречи с Лебединой аллеи — вытянутого острова, расположенного посредине реки. Том поставил свою моторку как раз напротив. — По два человека в каждой.
— Я так и знал. — Том печально улыбнулся. Майло никогда не стеснялся наливать свинцом игральные кости ради победы. А для одного случая в Макао это было далеко не образным выражением. — Ладно, я пошел.
Передвинув рычаг управления, Том направил лодку в промежуток между двумя плавучими домами, туда, где остановилась машина; мощный двигатель ревел на низких оборотах. Приблизившись к берегу, он переключился на нейтральную скорость и стал ждать. Судно мягко покачивалось на волнах Сены. Майло вышел из передней пассажирской двери.
— Новая игрушка? — окликнул Майло.
— Одолжил на время.
Том прибыл на лодке, потому что она позволяла быстро скрыться, если Майло решит выкинуть какой-нибудь фортель. Он заметил, что сам Майло старается держаться ближе к открытой дверце автомобиля, чтобы иметь возможность скользнуть внутрь, если понадобится. Не в первый раз Тому подумалось, что у них с Майло гораздо больше сходства, нежели различий. Что же заставило мужчин выбрать столь разные дороги в жизни, несмотря на одинаковое начало? Воспитание? Обстоятельства? Интуитивное представление о том, что хорошо, а что плохо, о том, где проходит черта, за которую заступать нельзя? Он не знал. Порой задумывался о том, насколько близко он сам подошел к другому, более темному, на его взгляд, пути.
— Где она?
Задняя пассажирская дверца распахнулась, и Ева полувыбралась, полувыпала на землю. Майло рывком поставил ее на ноги и ухватил за волосы, чтобы девушка не дергалась. На ней была та же одежда, что и в день похищения, но порванная и грязная, правая рука висела на перевязи. Один из людей Майло выбрался из машины через другую дверь и подошел к боссу.
— Что вы с ней сделали? — рявкнул Том; в его голосе смешались злость на бессмысленную агрессивность Майло и беспокойство за Еву, которой было больно и страшно. Глядя на поникшие плечи, на губы, дрожавшие, словно осенние листья на ветру, сложно было поверить, что это та женщина, которую он видел в Севилье гордой и энергичной. На щеке Тома до сих пор горел след от пощечины. Если бы Ева попыталась поднять руку сейчас, та сломалась бы, словно тоненькая ветка.
— Случайность, — пожал плечами Майло. — Выживет.
Том медленно кивнул; в его глазах полыхала ярость. Все, что он мог сделать, — это освободить Еву, обнять и пообещать, что Майло никогда больше не сможет схватить ее. Но он поклялся себе, что однажды Майло заплатит за все.