Окно перед ним было все еще открыто. Комната — пуста. Удалось.
Глава шестьдесят шестая
Арчи здесь нравилось. По сравнению со стерильными помещениями более крупных аукционных домов в «Друот» было что-то подкупающе неофициальное, настоящее. Недостатка в историческом прошлом не было — аукционы здесь проводились с 1852 года. Но из-за того, что помещение снимали более семидесяти компаний самых разных размеров и рода занятий, в нем чувствовалась сырая, деловая энергетика, которой не встретить в обезличенных конгломератах, хоть и развившихся из аукционной аристократии.
Здесь не нужны были галстуки и юбки ниже колена, канапе и официанты в белых перчатках, никто не фотографировал для светской хроники тех, кто сидит в первом ряду. Значение имели только сделки — ставка, повышение, стук молотка; процесс был важнее результата. Здесь даже разрешали курить — ожидание тонкими струйками дыма срывалось с дрожащих губ и сжатых пальцев и собиралось под потолком, накаляя атмосферу до предела.
Сегодня здесь все только и говорили что о краже «Моны Лизы». Пробираясь через толпу, Арчи ловил обрывки разговоров — люди обсуждали дальнейшую судьбу картины, личность того, кто мог ее заказать, и то, какие именно действия должно было предпринять правительство. Забавно, что эмоции укладывались в диапазон между горем и возбуждением, словно собравшиеся здесь, считающие себя членами некоего художественного братства, чувствовали своего рода причастность к кровавым событиям вчерашнего дня.
— Я думал, Таян находится на Восьмой улице! — Арчи попытался перекричать стоящий в зале шум.
— Так и есть, — подтвердил Бессон. — Но они все еще используют «Друот» Для небольших аукционов. Здесь всегда так много народу… — Он помедлил, неуверенно глядя на прикрепленные к стене указатели. — Какой зал?
— Второй. — Арчи указал налево.
Торги были в самом разгаре, и Арчи с Бессоном удалось проскользнуть внутрь незамеченными. В конце концов они нашли место в дальнем углу, откуда хорошо просматривалось все помещение.
— Узнаешь кого-нибудь? — поинтересовался Арчи, пока номера лотов, выставляемых на аукцион, подбирались к шестому десятку.
— Многих, — кивнул Бессон. — Но никого выдающегося. Ah, finalment[34].
— Лот номер шестьдесят два, — объявил аукционист, взволнованно покачиваясь с мыска на пятку и держась обеими руками за подиум. Платок в горошек, выглядывающий из нагрудного кармана, трепетал в такт его движениям. — Великолепное издание. Первый том книги «Описание Египта, или Собрание наблюдений и исследований, которые были сделаны в Египте во время экспедиции французской армии между 1798 и 1802 годами».
Стоящий слева от него помощник в белых перчатках продемонстрировал залу книгу в кожаном переплете, открытую на титульной странице.
— У Гитлера, может, и был «комплекс Наполеона», но у Наполеона совершенно точно был «комплекс Египта», — прошептал Бессон. — Он был одержим этой страной. Полное собрание состоит из двадцати трех томов — текст, гравюры, карты. Для него даже сделали специальную витрину.
— Этот том, напечатанный в 1809 году, является единственной сохранившейся книгой из полного собрания «Описания Египта», принадлежавшего доктору Франческо Антоммарши, личному терапевту Наполеона в последние годы изгнания, — продолжал аукционист. — Стартовая цена — двадцать тысяч евро. — Мужчина, сидевший в первом ряду, поднял руку с каталогом. — Благодарю вас, сэр.
В игру немедленно вступили еще двое. Стоимость с каждым разом увеличивалась на три тысячи евро; один из потенциальных покупателей повышал ставку не раздумывая, а второй медлил пару секунд, перед тем как кивнуть. Гонка остановилась на тридцати пяти тысячах, и низкорослый круглолицый мужчина с напомаженными усами нервно улыбнулся, глядя на белый молоток аукциониста.
В последний момент кто-то по телефону поднял ставку до сорока тысяч. Усатый господин дал сорок пять, а затем, покачав головой, сошел с дистанции на пятидесяти тысячах.
— Пятьдесят тысяч евро, телефонная ставка, раз, — предупредил ведущий. — Леди и джентльмены, это уникальная возможность приобрести отличную работу с прекрасной историей. Два…
— Семьдесят тысяч, — донеслось из глубины зала. Люди, изумленно перешептываясь, повернулись на голос. Арчи подался вперед и всмотрелся, но не смог разглядеть говорившего.
— Семьдесят тысяч! Благодарю вас, сэр, — широко улыбнулся аукционист. — Итак, семьдесят тысяч. Я слышу семьдесят пять? — Он с надеждой, но без уверенности взглянул на женщину, принимавшую ставки по телефону.