Вот только такое дело, с которым он ныне к Юрию Кончаковичу приехал, Даниле Кобяковичу раньше никогда править не доводилось. Не в набег на Русь идти, а другого хана от набега отговаривать. Да еще какого хана — на сегодняшний день орда его, пожалуй, будет самой многочисленной во всей степи. С таким только миром можно попытаться вопросы порешать. Свару затевать — себе дороже встанет.
До этого друг дружке они не мешали — Кончакович пас свои многочисленные табуны в среднем течении Дона, Кобякович в мирные годы в Лукоморье сиживал. Граничили их пастбища друг с дружкой, но пока грызни за них не было. Теперь иное. Ныне их интерес, пожалуй, впервые разошелся в разные стороны, потому как Юрий, по просьбе своего зятя, шел зорить Константина Рязанского — союзника и побратима Данилы Кобяковича.
Пока продолжался веселый пир, гость с хозяином о делах не заикались. Не принято в степи торопиться. Понятно, что не просто так хан к хану в гости наведался, однако все равно полагалось соблюсти все приличия.
Поэтому серьезный разговор затеялся у них только вечером, да и то не сразу. Поначалу так лишь, шуточками перебрасывались. Известно, первому начинать невыгодно — ты свое все выложил, а что за пазухой у собеседника — неведомо. Но здесь верх взял Данило Кобякович. Хозяина подвело любопытство, желание поскорей узнать, с чем гость пожаловал. Да и не считал он нужным таить то, о чем через пару недель вся степь знать будет. Если же он сейчас сам о том гостю скажет — вроде как тайну доверит, стало быть, уважение выкажет.
— Ныне на Рязань иду. Зять мой, князь Ярослав[37], подсобить просил, — скупо пояснил он.
— По родственному обычаю? — поинтересовался лениво Данило Кобякович.
— Как сказать. Дочь моя, которую я за него выдал, умерла давно. Однако мыслю, что подсобить надобно. К тому же час удобный. Князь Ярослав обещал все полки со своей земли на Константина двинуть. Не устоять рязанцу. И мне никто мешать не станет, — и щедро предложил, впрочем, тут же об этом слегка пожалев: — Может, и ты со мной, а? Добычи на всех хватит, — и с облегчением вздохнул, когда услышал решительный отказ гостя:
— У меня иные заботы. К тому же глупо искать тень под усохшим деревом. Я не хочу дружить со слабым, — и Кобякович сразу уточнил, чтобы хозяин шатра не воспринял это на свой счет: — Князь Ярослав слишком слаб. Константин уже бил его прошлой зимой. Побьет и ныне. Лучше дружить с победителем. А дружина Константина теперь осильнела изрядно. Одних воев с севера к нему не менее пяти сотен пришло.
— Много волос на голове, но все их можно сбрить. Велико стадо, но овцы, мала стая, но волки. Куда там его дружине с моими воями тягаться, — пренебрежительно махнул рукой Юрий. — К тому же, — склонился он доверительно к гостю, — они все уйдут с Ярославом биться, потому как тот раньше выступит. В городах из воев Константина хорошо ежели десятка по два останется, не более. Даже если самого Ярослава разобьют, я свое взять все равно успею.
Хан представил себе беззащитные рязанские города, где его ждет богатая добыча, и от предвкушения славной поживы его узенькие глазки и вовсе превратились в щелочки. Однако следующие слова гостя тут же отрезвили его.
— Лжет Ярослав, — спокойно заметил тот.
— Зачем так нехорошо о моем зяте говоришь? — с укоризной протянул Юрий Кончакович.
— О бывшем зяте, — уточнил гость. — А говорю, потому как знаю. Ты ныне уже к землям Константина двинулся, а Ярослав еще во Владимире стольном сидит, смерти брата дожидается, — уверенно заявил Данило, выложив на стол свой первый увесистый козырь. — О том мне доподлинно ведомо. Потому и приехал, чтобы упредить тебя как брата — не ходи на Рязань, худо тебе придется.
— А тебе откуда это ведомо? — насторожился хозяин.
— Были у меня гости от Константина. Совсем недавно уехали. Они и сказывали.
— Ну, они и солгать могли, — протянул Кончакович задумчиво. — Или, может, просто рязанец меня боится, потому и попросил тебя со мной поговорить, от набега удержать.
Предположение хана било в самое яблочко, но Данило Кобякович виду в том не подал и догадку Юрия решительно отмел:
— Они совсем об ином толковать приезжали. Князь Константин хочет ныне водный путь открыть, чтобы купцы все товары везли чрез его княжество. О том и уговаривались. Ему без меня никак нельзя. Я же как раз в низовьях Дона кочую. Ну а далее его воины караваны торговые беречь станут.
— И какая тебе в том выгода?
— Серебро за спокойный провоз каждый купец охотно выложит. Половина Константину, половина моя.
37
Во многих книгах, особенно художественных, когда изображают половцев, говорящих по-русски, то для правдоподобия непременно искажают многие слова, например вместо «князь» — «конязь», вместо «русич» — «урус» и т. д. Сделать это несложно, но тогда их речь была бы сильно затруднена для чтения. Поэтому автор предпочел этот акцент не выставлять так нарочито напоказ, щеголяя глубоким знанием половецкого языка, что было бы к тому же неправдой — с половцами жить, общаться и беседовать ему за всю свою жизнь как-то ни разу не довелось.