— Не всякая стрела достигает цели, — возразил Данило Кобякович. — Ты правильно сказал о реке. Вот только у той, в которую собрался воити ты, слишком бурное течение. Не боишься, что оно унесет тебя и всех твоих людей?
— Хочешь добычи — готовься к тому, что прольется не только вражеская кровь, но и твоих воинов, — усмехнулся Юрий.
— Крови будет много, — согласился Данило. — А вот добыча… — Он загадочно улыбнулся. — Откуда ты возьмешь добычу?
— Пронск… — начал было перечислять Юрий, но был тут же перебит:
— Ты чем слушаешь? Я же сказал, что, когда люди Ярослава убивали мою сестру, князь Константин был под Пронском — град усмирял. Значит, вся твоя добыча давным-давно лежит в его сундуках. Может, и найдется малость на твою долю, но не думаю, что твои воины останутся ею довольны.
— Тогда Рязань, — предположил Юрий.
— Рязань… — протянул Данило. — Там, конечно, добычи намного больше. Но я забыл тебе сказать, что вои Ярослава не только убили мою сестру. Они еще и стольный град сожгли. Неплохую добычу оставил тебе Ярослав — головешки и трупы. Или его послы тебе и об этом ничего не сказывали?
Юрий в ответ только недовольно крякнул.
— Наверное, они не хотели тебя расстраивать дурными вестями, — предположил Данило, и глаза его насмешливо сузились. — Хорош друг, который говорит только то, что выгодно ему самому. А ведь он тебе еще и родич, — напомнил хан вскользь.
— Бывший родич, — угрюмо уточнил Кончакович.
Последний гонец от князя Ярослава, который всего несколько дней назад ускакал из его стана, и в самом деле ничего не рассказал. Он вообще был неразговорчив и послание своего князя передал изустно, благо оно было совсем коротким. Вся суть его сводилась лишь к одному слову: «Пора».
— Я благодарен тебе за предупреждение, — вздохнул Юрий. — Этим русичам и впрямь верить нельзя. Они подобны зайцу — так путают свои следы, что не сразу разберешь, какой из них верный. Но я дал слово и потому пойду к Пронску, а там буду думать дальше.
— Будь осторожен, — посоветовал Данило. — Ныне дорога не открыта, как раньше. Рязанский князь поставил еще один город. Я бы на твоем месте не оставлял его у себя за спиной — кто знает, сколько воев Константин усадил за его стены. К тому же он его еще не достроил, а платить мастеровому люду да и воям с переселенцами надо изрядно, так что казна там должна быть немалая, — и, увидев удивление на лице собеседника, недоуменно вскинул брови: — Неужто про новый град Ярослав тебе тоже ничего не поведал? — тут же заметив: — Он слишком о многом тебя не упреждал. Это странно.
— Это очень странно, — буркнул раздраженно Юрий. — Я непременно посмотрю на новый град князя Константина. И ты прав — за спиной его оставлять негоже.
После этого разговора под стены Ряжска Юрий Кончакович привел не всю орду, а только часть. Ни к чему рисковать всеми воинами, когда вокруг столько непонятного. Да и провел он там всего пять дней. Трижды его воины ходили на приступ в первые сутки и трижды откатывались назад. Два приступа, и столь же безуспешных, было на второй день осады.
Стены города не казались непреступной твердыней — было заметно, что их даже не успели возвести на должную высоту, но смущало обилие воинов. Не меньше пяти, а то и шести сотен обороняли его!
Если бы Константин и впрямь уже сцепился в смертной схватке с Ярославом, то он никогда бы не оставил в маленькой крепости, да еще на другом конце княжества, такого большого количества своих людей. Значит, Ярослав и впрямь обманул его, а сам сидит и ждет, не рискуя нападать? Получалось, что так.
Но окончательно добило хана донесение собственной стражи о том, что вверх по реке Ранове, в которую впадает омывающая новую крепость река Хупта, идет огромный караван, числом не меньше двадцати ладей.
В каждой из них от сорока до пятидесяти воев. Куда идет — тоже понятно. Тут и шаман не нужен. Без того ясно — к Ряжску.
Если считать вместе с теми, кто уже сидел в крепости, то получалось полторы тысячи.
«И это ведь только пятый день, а что будет дальше? — задал Кончакович вопрос сам себе и сам же на него ответил: — А дальше здесь появится вся княжеская дружина, которая, вполне возможно, уже сейчас спешит посуху на выручку обороняющимся. Если не уйти отсюда завтра, то послезавтра тут можно вообще навсегда остаться».
Он еще раз яростно прошипел что-то нечленораздельное в адрес подлых русских князей и велел собирать походные кибитки. Надо было отступать, потому что умный только тем и отличается от дурака, что умеет вовремя исправлять свои собственные ошибки.