То был последний поход хана Кобяка и первый — его сына Данилы Кобяковича. А дальше так и пошло. Спустя три года вместе с тем же Рюриком совсем юный Данило ходил Галич зорить, позже — уже с черниговским Всеволодом Чермным — Киев у Рюрика отбирал… Словом, скучать не приходилось, и без добычи молодой хан не оставался. Не раз он и рязанским князьям подсоблял, даже сестру свою выдал за Константина, князя ожского.
За пятнадцать лет таких походов Данило Кобякович научился виртуозно торговаться с русскими князьями, зная, когда надавить — заплатит и никуда не денется, когда ослабить нажим, но взамен потребовать город на разграбление. Но вот ныне весь этот опыт Даниле не годился, ибо тем, с чем он приехал к Юрию Кончаковичу, ему раньше никогда заниматься не доводилось. Предстояло не в набег на Русь идти, но другого хана от набега отговаривать. Да еще какого хана — на сегодняшний день орда Кончаковича, пожалуй, самая многочисленная во всей степи. С таким затевать свару — себе дороже, а значит, предстояло договориться миром, по-соседски.
До этого они друг дружке не мешали — люди Кончаковича пасли свои многочисленные табуны в среднем течении Дона, у Кобяковича стойбища в Лукоморье[23]. Пастбища их граничили, но пока грызни за них тоже не случалось. Не настолько слаб был Данило Кобякович, не настолько силен Юрий Кончакович. Теперь иное. Ныне их интересы, пожалуй, впервые разошлись в разные стороны, потому как Юрий собрался по просьбе своего бывшего зятя зорить Константина Рязанского — союзника и побратима Данилы Кобяковича.
Пока продолжался веселый пир, гость с хозяином о делах не заикались. Не принято в степи торопиться. Понятно, что не просто так хан к хану в гости наведался, однако полагалось соблюсти все приличия. Серьезный разговор затеялся у них ближе к вечеру, да и то не вдруг. Поначалу так, шуточками перебрасывались. Известно, первому начинать невыгодно — ты свое все выложил, а что за пазухой у собеседника — неведомо. Но здесь верх взял Данило Кобякович. Хозяина подвело любопытство, желание поскорей узнать, с чем гость пожаловал. Да и не считал он нужным таить то, о чем через пару недель станет известно всей степи. Если же он сам сейчас гостю о том скажет — вроде как тайну доверит, стало быть, уважение выкажет.
— Ныне на Рязань иду, — важно молвил Юрий Кончакович. — Зять мой, князь Ярослав, подсобить просил.
— По родственному обычаю? — лениво поинтересовался Данило Кобякович.
— Как сказать. Дочь моя, которую я за него выдал, умерла давно. Однако мыслю, что подсобить надобно. К тому же час удобный. Князь Ярослав обещал все полки со своей земли на Константина двинуть. Не устоять рязанцу. И мне никто мешать не станет. — И Кончакович щедро предложил: — Может, и ты со мной, а? Добычи на всех хватит.
Данило от ответа не увиливал, отказав сразу и весьма решительно:
— У меня иные заботы. Да и глупо искать тень под усохшим деревом. Я не хочу дружить со слабым. — И Кобякович поспешил уточнить, чтобы хозяин шатра не воспринял обвинение в слабости на свой счет: — Разве ты забыл? Князь Константин уже бил Ярослава прошлой зимой. А дружина Константина ныне изрядно осильнела. Одних воев с севера к нему пришло не менее пяти сотен, а уж сколько ратников к нему перебежало от соседних князей, и вовсе не сосчитать. Думаю, побьет он Ярослава и ныне, а для меня выгоднее дружить с победителем.
— Много волос на голове, но все их можно сбрить. Велико стадо, но овцы, мала стая, но волки. Куда там его дружине тягаться с моими воинами, — пренебрежительно махнул рукой Юрий. — И не забудь еще одно, — доверительно склонился он к гостю и понизил голос. — Они все уйдут биться с Ярославом, ибо тот выступит раньше меня. В городах же Константин оставит самое большее по полсотни. Выходит, если он и разобьет Ярослава, я свое взять успею.
Хан представил себе беззащитные рязанские города, где его ждет богатая добыча, и от предвкушения славной поживы его узенькие глазки и вовсе превратились в щелочки. Но следующие слова гостя слегка отрезвили его.
— Думаю, лжет Ярослав, — спокойно заметил тот.
— Зачем так нехорошо говоришь о моем зяте? — с укоризной протянул Юрий Кончакович.
— О бывшем зяте, — уточнил Данило. — А говорю, потому как знаю. Ты вот ныне уже к землям Константина двинулся, а Ярослав еще во Владимире стольном сидит, о смерти брата горюет, — уверенно заявил он, выложив на стол свой первый увесистый козырь из тех, которыми снабдил его рязанский князь. — О том мне доподлинно ведомо. Вот я и приехал, чтобы упредить тебя как брата: не ходи на Рязань, худо тебе придется.