— В лагере появилась инквизиция, но не это важно. Я решил проверить местность на случай засады или нежити. И ты не поверишь, Хакуен! Сюда движется группа магов с вольных равнин. Они прибудут...
— Прибыли...
С ветки дерева спрыгивает Амэ и выглядит столь мрачно, словно это и не Амэ вовсе: он даже не обращает внимания на плащ, расстелившийся по земле.
— Вот знал же, что сегодня день с несчастливым числом... — бормочет он и протяжно вздыхает, так и не распрямляя нахмуренных бровей. — Похоже, это за мной, и я даже догадываюсь кто...
— Амэ...
— Ничего, я ожидал подобного, — прикрыв глаза и поднявшись, маг вольных равнин без стеснения обнимает подругу и тепло шепчет ей на ушко: — Мне придётся покинуть вас ненадолго... Но как только я разберусь с делами, обещаю, что обязательно тебя найду, Хакуен! Инквизитору скажи, что просто нашла меня раненым и помогла. А теперь я возвращаюсь на родные земли. Прости за неприятности.
Амэ спешит, поэтому с сожалением отстраняется и смотрит на молча стоящего «приятеля боевого мага из Ордена».
«Судя по разговору, он настроен против Рэнса», — проносится у него в мыслях.
— Доверяю Хакуен тебе. Береги её от этого норойского чужака, ладно?
Конран серьёзно кивает, радуясь возможности в открытую защищать девушку. Амэ тут же исчезает с завистью в сердце — ему тоже хочется чего-нибудь на память, вроде оберега. Но раз он его не получил, то сам подсунул девушке в карман одеяния сплетённый из голубых чешуек и камней браслет.
— Да что происходит?..
Хакуен почти перестаёт сдерживать чувства. С момента появления Шикимы земля уходит у неё из-под ног. Сначала теряет двоих подчинённых при нападении странной нежити, после скрывает от Ордена правду и связывается с другим чёрным магом, слышит жуткий гром, получает приказ, встречает Конрана и инквизитора Рэнса, а теперь ещё и прощается с другом. Последнее, наверное, к лучшему. И всё же обидно, когда не можешь влиять на события вокруг.
— Всё хорошо, Хакуен, — беловолосый юноша осторожно касается плеча знакомой и пробует улыбнуться. — Можешь погладить меня на удачу.
— Очень смешно, — тихо замечает Хакуен.
Тем не менее, шутка, напомнившая чудачества Амэ, успокаивает. Завладев вниманием, Конран даёт совет:
— Этот парень... он хороший, хоть и показался мне подозрительным сначала. Тебе следует дорожить отношениями с ним и при случае открыться ему. С ним тебе точно ничего плохого не грозит. В отличии от инквизитора Рэнса.
Нахмурившись, Конран про себя обещает что-нибудь придумать. Даже если девушка не одобрит. Всё равно он уже апостол. И если сможет хотя бы помочь ей с этим, то не важно, возненавидит ли она его или нет.
— Что ты хочешь сказать? — щёки девушки невольно краснеют. Она понимает, что юноша имеет в виду более тёплые отношения, чем те, которых она старалась придерживаться, хоть и постоянно твердит о своём решении ни с кем не сближаться. Тем более, у них разные Знаки. — Мы с Амэ друзья.
— Да-а, — недоверчиво протягивает Кон-кон. — Оно и видно...
— Эмм... командир, — вмешивается молчавший всё это время Вит, и маги поворачиваются к нему, — не знаю, стоит ли говорить... Но все в лагере знали о... чувствах Амэ. И на самом деле... мы тайно надеялись... к-хм... к-хм... Я хотел сказать, что нам следует поторопиться и успокоить всех в лагере.
Никто не возражает. Троица быстрым шагом направляется в сердце лагеря, чтобы хоть краем глаза увидеть редкое зрелище — группу вольных магов. Однако, когда Хакуен видит прильнувшую к Амэ девочку, её сердце сбивается с привычного ритма. И ей становятся безразличны инквизитор, что-то говорящий ей, Конран, пытающийся разъяснить ситуацию, и грядущие проблемы.
«Странно... почему же именно сейчас... когда уже поздно... я... сожалею?..»
Глава 23. Токаге и Риил
Сидя на стуле закинув ногу на ногу и вытянув руку, Токаге любуется своей любимицей, чья шкурка переливается агатом при свете пламени. Запах воска и трав витает в комнате, успокаивает и позволяет ни о чём не думать. Скрипит покачивающийся стул. Ящерица щекотно ползает по ладони и изучает комнату — такое редкое удовольствие, когда маг её не прячет. Ещё в детстве привык ощущать чужое презрение за любовь к невинным существам.