Он раздирал и раздирал себе кожу множество раз, вот только ни одного шрама не осталось. Иногда маг думал, что Знак, возможно, доказательство того, что его душа кому-то нужна. Нет, если точнее, думал бы так, если бы не знал того, с кем Знак его связывает, — ведь этому существу на него наплевать.
Глубоко вдохнув и медленно выдохнув, маг наблюдает, как красные капли капают на сапог и траву. Хира ушёл, не желая слушать придуманную для праздника лживую песнь и видеть страдания партнёра. Но почему-то в памяти ярко всплывают другие, услышанные однажды слова:
Шаг за шагом скользит за мной
Серая рванная тень.
Голос её холодный пустой
Тающим льдом сочится из вен.
Сколько крови стекло с моих рук,
Сколько ей колыбельных я спел,
Но не унять душевных мне мук
И жажде её не виден предел.
Под облаком серым день за днём ищу я ответ,
Правдой ли сном ты была,
Помню ли я или снился мне бред,
Что в моих ты руках умерла.
Гнойными ранами ветвился узор
На нашей с тобою коже.
И каждый был похож разговор
На неподъёмную ношу.
Ты всё решила сама — тогда и сейчас.
Так зачем же преследуешь, тленная тень?
Ни любви мне ни ненависти твоей не принять,
До последнего вздоха продолжу я петь,
Ведь иначе тоски не унять.
— Что ты делаешь?..
Переполненный презрением голос пронзает Хиру отравленной стрелой. Чёрный сапог бьёт по камню рядом с его коленом. Потерянно сморгнув муть с глаз, маг поднимает голову и видит до ужаса ненавистное надменное лицо и презренные голубые глаза.
— Смотреть противно! Может, разбить твою дурную голову об этот камень? От жалкой царапины тебе, к сожалению, не угодить под тлеющий плащ.
— Шимэ?.. — хриплый шёпот сам срывается с губ.
— Хира, — кривится парень, пряча руки в карманы, чему кареглазый благодарен, ведь он не может на них смотреть. — Только взгляни, что ты наделал.
Очнувшись от наваждения, навеянного песней, Хира оглядывается. Одиночество сыграло с ним злую шутку: он настолько отгородился от мира, что тот сам отдалился от него. Шагах в десяти вокруг распростёрлась пустота, и лишь за чёрной голой почвой покачиваются деревья. Опустив взгляд, парень видит засохшую бардовую корочку на руке. Осознание приходит медленно. Маг не только вспомнил песню, он неосознанно спел её, и магия проснулась. Лишь миг он воспринимает это спокойно. Затем, опустив голову и зарывшись пальцами в волосы, смеётся. Голос охрип от длинной песни: он что-то вложил в неё, потерял, иначе ничего бы не случилось. Но горче не это.
«Всего десять шагов!»
Песня была столь длинной, что будь Хира одарённым, хотя бы, как Шимэ, он мог сжечь целую деревню. Только это не принесло бы ему ни спасения, ни удовольствия.
«Десять... жалких десять шагов...» — продолжает лихорадочно повторять маг.
Шимэ с недоумением и отвращением смотрит на смеющегося мага и не догадывается о его горечи. Хира, хоть и признался в отсутствии Дара, ни разу не пел заклинания при нём. Поэтому Шимэ не знает, насколько Хира слабый маг.
— Что случилось?..
Сэйна поднимается к краю леса и слышит смех, но не видит сидящего на валуне мага. Лишь выглянув из-за спины Шимэ, замечает засохшую кровь на его руке.
— Заканчивай истерику или я впрямь столкну тебя вниз, — предупреждает Шимэ.
Резко затихнув, Хира встаёт и уходит. Запёкшаяся кровь неприятно стягивает кожу, и он рассчитывает найти ручей, чтобы её смыть, а вместе с ней и Знак, вот только чудес не случается, как ни прискорбно. Он слышит, что за ним шагают двое магов и не может понять, почему они это делают. Не так давно Шимэ исчез, не сказав ни слова, и явно не собирался возвращаться, а у Сэйны есть пара. Хира в любом случае лишний в их жизни.