— Какой же ты... слабак, — укоряет темноволосый.
Хотя, ему, не одарённому, неоткуда знать, насколько страшно и больно уступать собственному Дару. А Шимэ никогда не расскажет. Краем глаза Хира видит, что девушка пытается подняться.
— Поцелуй его, Сэйна! — почти в отчаянии кричит он, ведь силы быстро покидают: маг не может самостоятельно остановить котёнка. — Может, придёт в себя...
— Хира!..
Вскочив и схватившись за разодранную щеку, девушка кивает, а вовсе не возмущается. Удар Шимэ был настолько сильным, что она от неожиданности прокусила язык. Рот наполняется кровью. Целительница, сдерживая тошноту, выплёвывает её. Хира пользуется своей слабостью как преимуществом — он частенько так делает, и тянет партнёра на себя, падая, и уже на земле пытаясь взять верх. Очередной удар под дых выбивает воздух из лёгких и вызывает кашель, но Хира притворяет задумку в жизнь: заламывает руки Шимэ за спину и ставит того на колени. И затем сам едва не теряет сознание. Борясь с болью, он не видит, как девушка падает на колени перед голубоглазым, раздирая колени о потревоженную чёрной магией почву, как обхватывает его лицо ладонями, как склоняется над его лицом.
Первый поцелуй Сэйны навечно пятнает вкус крови: её и чужой, связывая порочной нитью с магом, которому предначертана любовь кого-то другого. И всё же она прикасается к чужим губам с лаской и надеждой, взывая с помощью Дара к оплетённой чёрной паутиной душе.
Приоткрыв глаза, Шимэ на грани сознания чувствует тепло и нежность, что не дарила ему не одна девушка.
«Должно быть, силой никого не полюбить и любимым в ответ не стать», — проносится сожаление в его мыслях. — «Чем сильнее ненавидишь, тем глубже погружаешься во тьму. Если полюбишь кого-то — рухнешь в неё немедля. Странная связь... Выходит, обратная сторона любви не ненависть, а безразличие».
Шимэ сам не понимает почему хочет поделиться мыслями с Хирой. Он проваливается в пустоту раньше, чем осознаёт свой порыв. И когда расслабляется в объятьях друзей, те синхронно выдыхают.
Смысла удерживать мага нет, но Хира всё равно обнимает «друга» за шею, зарываясь носом в чёрные мягкие волосы. Ранимое облегчение охлаждает его боль. Сэйна дрожащими руками касается ран магов и подлечивает их. Её силы не хватит, чтобы вылечить обоих, поэтому им придётся смириться с ссадинами и синяками.
— Шимэ... вовсе не плохой, — вдруг шепчет Хира. — На восьмой месяц Игр тварь из клана Шинда сожгла его деревню и пробудила в нём этот страшный Дар. Он был слишком сильным для ребёнка. Шимэ сразу привык сдаваться на его милость и сжигать дотла всё, что вызывало ненависть.
Отвлёкшись от лечения, девушка внимательно вслушивается в тихий голос.
— Когда мы встретились... я увидел надежду в его глазах. Она... ты понимаешь? Она такая красивая и хрупкая... как голубая бабочка в руках... нежная... яркая!.. — чёрный маг смотрит перед собой широко раскрытыми глазами и ничего не видит, а Сэйна вздрагивает от полубезумного взгляда. — Ещё тогда я должен был сжать ладони и раздавить её... Он умолял меня взглядом!.. Но... я... я не смог... Я всё ещё должен убить его... но не могу... хочу спасти... спастись?..
Опустив взгляд, целительница видит на руках магов одинаковый чёрный узор. И не сразу решается спросить:
— Хира... ты любишь Шимэ?
Поражённо переведя взгляд на девушку, но не видя её, кареглазый маг меняется в лице и смеётся: горько, чувствуя презрение и отвращение. И резко обрывает смех. Он выглядит сломленным, а на самом деле именно такой он настоящий.
— Не-а, я его ненавижу. Так сильно, что жить без этой ненависти не могу... А Шимэ смог бы... он же бабочка!.. Такая... красивая... и мерзкая... как же... ненавижу её...
Глава 25. Зэен; Аллан и Осорэ из клана Шинда
Ему снился сон, так похожий на воспоминание. Избитый юноша сидел привалившись спиной к стене сарая и смотрел, как листья клёна укрывали прожжённую землю красным ковром. Они падали прямо с серых облаков, а не со скрюченных обожжённых деревьев. Он чувствовал, как пульсировали лопнувшие сосуды под тёмно-синими пятнами кожи, как стекали красные капли с щиплющих ссадин, как стягивались ожоги, покрытые чёрной коркой.
Зэену не было смысла задаваться вопросами и утомлять разум размышлениями: он сразу понял, что означал сон. Аллан ушёл, оставил Зэена в деревне, в которую они пришли вчера. Юноша не был обижен или зол, ведь с самого начала ему ясно дали понять, что так всё и закончится.