Выбрать главу

Спайк, однако, посмотрел на него совершенно неузнающим взглядом и обратился к капралу.

— Здорово, капрал. Никак, опять из этих попался?

— Ага — у ворот взяли. Полковой старшина на месте?

— Так точно, капрал. Я ему только что чаю отнес.

— Отлично. Сейчас я этого парня к нему доставлю и оформлю, а ты его потом отведи в каптерку да сообрази ему там обмундировку.

— Сделаем, капрал.

Рейнард, парализованный усталостью, мог бы уснуть прямо тут же, стоя без поддержки в дверном проеме. Если бы ему сейчас предложили на выбор: вернуться домой как ни в чем ни бывало или же поспать где-нибудь здесь на кровати, он бы, несомненно, предпочел второе.

— Давай, парень, шагай, — сказал капрал, спускаясь впереди него по короткому проходу. — Слышь, — добавил он потише, — серьезно тебе говорю — не гони ты старшине пургу. Ему это не по нутру, можешь мне поверить.

Сразу же за этим открылась какая-то дверь, и Рейнарда провели в комнатку, обставленную под канцелярию. За столом сидел мощного сложения мужчина средних лет с цепкими голубыми глазами и щетинистыми усиками.

— Что, капрал, еще один попался? Ладно, сейчас разберемся.

Старшина взял из боковой стопки чистый машинописный бланк, занес над ним авторучку и безразлично глянул на новоприбывшего.

— Фамилия? — спросил он голосом, не выражающим ничего, кроме желания разделаться с рутинным делом как можно скорее.

На Рейнарда вдруг накатила тошнота, голова у него шла кругом; он сделал последнее, предельное усилие собраться. Он ощущал почти необоримое искушение уступить, без дальнейших протестов сдаться этой власти, перед беспристрастными требованиями которой он был абсолютно беззащитен.

— Язык, что ли, проглотил? — спросил старшина, все еще держа ручку над чистым бланком.

Нетвердо стоя навытяжку, Рейнард помедлил, пару раз сглотнул и наконец заговорил.

— Я хочу знать, по какому праву меня сюда привели и почему меня допрашивают.

Старшина быстро глянул на него и снова уставился в стол.

— Лучше б ты, сынок, жизнь себе не усложнял, — сказал он.

Рейнард глубоко вдохнул, понимая, что следующие его слова будут решающими: ему придется или окончательно смириться со своим абсурдным положением, или же пробиться в какую-то лазейку среди преград недоразумений и беспочвенных предположений, быстро смыкающихся вокруг него. Он должен высказаться сейчас — иначе будет слишком поздно; но чем отчаяннее искал он слова, чтобы выразить свое возмущенное непонимание, тем бесповоротнее дар речи ему отказывал. Сам язык словно бы обесценился: одно слово, казалось, стоило не больше другого, и ни одно из них не выражало того, что он хотел сказать.

— Послушайте, — выдавил он из себя наконец и поразился резкому, неестественному звуку собственного голоса.

— Ну что еще? — старшина снова бросил на него нетерпеливый взгляд.

— Послушайте, я думаю, что произошла ошибка — очень серьезная ошибка.

Старшина коротко рассмеялся.

— Никаких ошибок, парень, — во всяком случае, не с нашей стороны. Если кто-то и ошибся, так это ты.

— Что вы имеете в виду?

— То, что и говорю, сынок. Какая нынче ситуация, ты знаешь — так что ты здесь только по своей вине. Правда, я-то думаю, тебе оно так и лучше, но дело в том, что мосты для тебя уже, так сказать, сожжены, и неплохо бы тебе с этим смириться.

— Но я не понимаю… Вы меня не можете заставить записаться: сейчас ведь не война. Почему вы мне не объясните, из-за чего меня тут держат?

Старшина цинично усмехнулся.

— Сам должен знать, — сказал он.

Рейнард помедлил.

— Послушайте, — сказал он спокойней. — Я хочу знать, почему меня зачисляют против моей воли. Я собирался записаться… первого декабря. Капитан Арчер мне вроде бы обещал — или почти что обещал…

— Капитан Арчер? — нетерпеливо перебил его старшина. — Какой такой капитан Арчер?

— Капитан Арчер — Рой Арчер — он…

— Рой Арчер?

— Ну да, он, может быть, теперь майор. Он сказал…

— Послушай, парень, единственный Рой Арчер, которого я знаю, это полковник Арчер, исполняющий обязанности командира района, так что думай, что говоришь.

— Но он был моим другом. Он… понимаете, я проходил курс обучения, с новым батальоном… Мы должны были записаться первого декабря, но я болел и…