Все это в совокупности привело к тому, что я решила не отказывать себе в удовольствии и послушно потопала вслед за Надей. Подруга удивительно вовремя вспомнила о закончившейся подводке, которую «уже давно собиралась купить», ну а я просто не смогла отказать очаровательному медведю, протягивающему нам скидочные купоны.
В парфюмерном уже собралась толпа. Тут и там мелькали ярко-желтые бумажные мандаринки – ценники на аукционные товары. В воздухе стоял невообразимый запах из смеси духов, распаренных тел и очистителя для полов, так что я не удержалась и негромко чихнула.
– Будь здорова, – привычно пожелала мне Надя.
– Сочувствую местным девчонкам, – хлюпая носом и осматриваясь более внимательно, пробурчала я. – Как они, бедные, тут еще не задохнулись. Ладно, пойдем, что ты там посмотреть хотела?
У меня не бвло намерения что-то покупать. Духами я почти никогда не пользовалась, равно как и разными тональными кремами, сыворотками и пилингами. Полочка в моей ванной была непростительно пуста для тридцатилетней женщины, а моя косметика помещалась в маленьком отделении сумочки: две помады, коробочка теней, тушь да пудра – вот и весь нехитрый арсенал.
В отличие от меня, Надя, похоже, была готова скупить половину магазина. Про подводку она снова забыла, с безумными глазами накинувшись на стенд с яркими пузырьками блеска для губ. Почти два десятка оттенков розового, и все – противны до невозможности. Я бы на месте мужчин не стала бы клевать на губы, которые так блестят и выглядят как два ядовитых жука. Надя же с восторгом раскручивала очередной пузырек, силясь уместить все свое отражение в маленькое зеркальце. Пришлось дернуть подругу за руку:
– Надя, вон там большое висит.
Зря я это. Увидав себя в полный рост, Надя совсем слетела с катушек. Вскоре ее верхняя губа была ярко-малиновой, одна половинка нижней – сиреневатой, вторая напоминала недозревшую сливу, и подруга судорожно соображала, какой из блесков стереть, чтобы на его место намазать четвертый образец. Я было заподозрила, что блески сделаны для девочек-подростов, но на рекламном постере красовалась модель нашего с подругой возраста, если не старше. Больше из любопытства присмотрелась к соседней полочке с более сдержанной палитрой помад. Правда тут не было ни одного «мандаринчика», зато название косметического бренда было мне знакомо. А вот «La petit Mimmi», продукцией которого принялась обмазываться Надя, мне роным счётом ничего не говорило. Выбрав тестер, на торце которого стояло «semi-naked», я присоединилась к ней, когда услышала за спиной:
– Лучше тотал.
– Что, простите? – подскочила я на месте, разворачиваясь. – Рома, как ты тут оказался?
– Сначала долго ехал на машине, потом немного прошелся ногами. Здравствуйте, Надежда. На вашем месте я бы не стал брать этот блеск. Моя сестра в том году соблазнилась таким же, потом не могла от аллергии избавиться, – как всегда полушутливо-полусерьезно ответил мужчина.
– Да? – тут же стерла с губ всю краску Надя. – Вот спасибо за наводку.
– Уж вы-то должны знать, что на подобных распродажах пытаются весь неликвид сбыть. Хорошее дешевым не бывает. Тем более, в нашей стране. Это в Европе и США можно на распродажах приобрести что-то стоящее. Я вот тоже однажды решил купить под конец сезона куртку. Пришел в магазин… Осторожно! – Роман уже привычным движением отодвинул меня с траектории очередного зомби-покупателя, рвущегося урвать две упаковки румян по цене одной. Такое впечатление, что у них по четыре щеки и по девять пар глаз, причем все – слепые. – Услышал рекламу по телевизору: приходите, скидки чуть ли не девяносто процентов. Меряю одну куртку, вторую, потом решил взглянуть, сколько же она стоит. На ценнике стоит десять триста, зачеркнуто, под ней сумма со скидкой – шесть сто, что ли? Да, точно. Шесть сто. А под этим ценником еще одна наклейка, на которой без всяких скидок написана цена шесть тысяч четыреста. И клей явно свеженький. Так что сначала сделали накрутку, а потом сбросили типа сорок процентов. А на самом деле почти за туже цену и продали.