— И как же эта прекрасная идея сочетается с тем, что вы сами собирались казнить вот её?
Ратибор указал на связанную девушку. Ответом ему была лишь тишина.
— Ладно, может, хотя бы ты изволишь объяснить мне, почему вы решили, что эта девка — ведьма?
Как раз в этот момент нервы пленницы, наконец, не выдержали, и её стала бить крупная дрожь. Слёзы покатились по щекам, сопровождаемые судорожными всхлипами. Впрочем, Ратибор даже не взглянул в её сторону. Пока староста сбивчиво рассказывал об охоте, к спешившейся Ладе подошёл Дроган.
— Думаешь, она и вправду ведьма?
Охотница пожала плечами.
— Так сразу и не скажешь. А что считает отец?
— Молчит. Ни слова толком не проронил. Лишь однажды пробормотал себе под нос что-то о том, что нужно бояться улыбающихся детей, потому как рядом демоны.
Лада кивнула.
— Это из проповеди святого Луки.
— Он так сильно детей не любил?
— Не в них дело. Святой Лука говорил о том, что зло может предстать в любом обличье, и зачастую его сложно отличить от невинности. «Бойтесь дары приносящих, ибо змеями они обернуться могут. Бойтесь тех, кто приходит в образе ангелов небесных, ибо кровь на крыльях их. Бойтесь улыбки ребёнка, ибо дьявол рядом».
— Тяжко, наверное, видеть в каждом встречном врага рода человеческого. Правда, я б не смог. Так ведь и умом повредиться можно.
— Святого Луку предал в руки язычников его лучший друг и ближайший последователь. Его разорвали на части лошадьми.
Дроган не смог сдержать усмешку.
— Временами я ловлю себя на мысли, что Создателю не чужда ирония.
Лада промолчала, не решив, стоит ли считать эти слова богохульством. Между тем, Ярвик вёл рассказ.
— Вейда-то, ведьма, стало быть, всегда престранной была. Сирота, да ещё и волосы рыжие. Ни у кого таких в деревне нету, и у родителей её не было. По всему видать — демоново отродье! Нелюдимая она, а год назад и вовсе всех чураться стала. И тогда же повалились на нас несчастья — урожай плохой, коровы не доятся, град дома побил. И потом, люди мрут. Трок в прошлом месяце, жених Морнин, сестры старшей Вейдиной. И жена моя, да хранит её душу Создатель. Здоровые были, а тут — раз! Жинка слегла с мозговым ударом, так Равуна сказала. А Трок — тот шею свернул, ни с того, ни с сего. А он, все знают, Морну-то поколачивал иногда — вот Вейда ему и отомстила. Ну а той ночью Равуна говорит — «пошла Вейда в логово своё, чёрные ритуалы делать, ловить её надобно». А мы как раз с седьмицу караулили, когда она ворожеить начнёт. Ну, так это, мы и пошли. И правда — поймали у входа в старые штольни, где знахарка и сказала.
— И как же она жила с вами, добрые люди, ежели она сирота, а чуралась всех?
— Ну, есть тут у нас старый охотник, Аруг. Он девчонку немного того. Подкармливал, следил за ней. Навроде отца ей.
— И где он сейчас, когда вы его приёмную дочку к Создателю отправить решили?
Староста пожал плечами.
— Да кто ж его знает. Он-то тоже человек — себе на уме. Скрытный. Может, в лесах. Может, у себя. Заимка-то его за деревней.
Ратибор кивнул и велел вытащить кляп изо рта пленницы. Та продолжала всхлипывать. Княжий посланник подошёл, присел перед ней, и рукой приподнял лицо за подбородок.
— Ну, а ты что скажешь? Наговаривают на тебя, али правы добрые жители деревни, и стоит тебя вздёрнуть? А может, камнями забить?
Губы девушки затряслись. Она едва могла выдавить из себя хоть слово.
— Да что ты делаешь? — не сдержалась Лада.
Выйдя вперёд, она обняла Вейду за плечи. Но та лишь разразилась рыданиями.
— Тише, не бойся. Создатель с тобой, — Лада говорила тихо, пытаясь успокоить бившуюся в истерике девушку. — Скажи, что ты делала у штолен? Не плачь, просто соберись и скажи нам правду.
— Овца, — всхлипнула та.
— Что? — нахмурился Ратибор.
— Равуна просила поискать пропавшую овцу и обещала мне пару медяков.
Глава 10
— Ты ей веришь?
Охотники и посланник князя стояли в стороне. Селяне не расходились, продолжая молча выжидать на площади. Впрочем, попыток напасть на Вейду они не предпринимали. Девушку отвели в одну из пустовавших хижин на краю деревни и заперли там.
Лада пожала плечами.
— Сложно сказать. Нужно поговорить с селянами. Может, и выясним что-нибудь.
— Одно знаю наверняка, — сказал Дроган. — Если здесь девчонку бросим — ждёт её верная смерть. Да и как ей теперь жить-то, среди тех, кто пытался её убить?
— Ты совершенно прав, друг мой, — согласился Ратибор. — Так что итог один — придётся пихать её в клетку и везти с собой. А в Миргороде уж разберёмся, ведьма она, или кто.
— И кто будет разбираться? Вы или мы?
Ратибор усмехнулся.
— А вот там, на месте, и решим. Не переживай за неё, старый вояка. Мы, знаешь ли, тоже не чудовища какие-то, девок просто так по подвалам не держим. В отличие от вас, кстати говоря.
Дроган вспыхнул.
— В подземельях сидят только ведьмы, чья вина безусловно доказана!
— Ишь ты, — продолжал поддевать Ратибор. — «Безусловно»! Не думал, что ты слово-то такое знаешь. Ладно, ладно, не кипятись. Прости, если обидел. Характер у меня такой, за то и не любят. Мы общее дело делаем. На том предлагаю и порешить.
— Что дальше? — спросила Лада, дождавшись, когда мужчины закончат препирательства. — Ночь на дворе. Сейчас нет смысла отправляться обратно.
— Давайте так, — предложил Ратибор. — Я разгоню толпу и отправлюсь поговорить с этим их охотником, Аругом. Ты, сестра, покараулишь пока нашу пленницу, чтоб не сбежала. Две женщины меж собой язык лучше найдут в такой ситуации, а от меня или Дрогана она шарахаться будет, как дикая кошка. Ты же сумеешь успокоить её, знаешь, по-женски как-нибудь. Что касается тебя, Дроган, сходи к этой карге, Равуне. Присмотрись к ней, поспрашивай. Странная она какая-то. Подозрительная. Может, и её стоило бы в клетку запихнуть, да отвезти в столицу.
Отец Тихомир, непривычно тихий, стоял в стороне и не вмешивался в разговор. Похоже, его вполне устраивало, что Ратибор взял на себя распределение обязанностей. Дроган, напротив, сложил руки на груди и выглядел не особо довольным. Сплюнув, он процедил сквозь зубы:
— А с каких это пор ты нами распоряжаешься?
В ответ Ратибор улыбнулся и выставил перед собой руки, словно защищаясь.
— Создатель милостивый! И в мыслях не было тебя как-то задеть! Дроган, если есть какие-то предложения, соображения или возражения — не держи при себе, высказывай. Я открыт для критики и дискуссий!
— Дискуссий, говоришь, — Дроган словно попробовал это слово на вкус, покатав на языке. — Нет, таким мы заниматься не будем. Ладно, возражений нет. Главное помни, что ты нам никто. Не командир, не наниматель. Мы делаем свою работу, ты — свою. Усёк?
— Всецело и с полной ясностью!
Княжий посланник коротко кивнул и направился к стоящим неподалёку жителям деревни.
— Ну что, померились? — спросила Лада, глядя в удаляющуюся спину Ратибора.
Дроган не ответил. Бросив на подругу тяжёлый взгляд, он тоже развернулся и направился к дому, в котором скрылась Равуна. Обернувшись, Лада заметила, что отец Тихомир также куда-то пропал. Оставшись одна, она решила не тратить время впустую и, захватив сумку с припасами, двинулась туда, где была заперта предполагаемая ведьма. Когда охотница закрывала за собой дверь, с улицы уже слышались зычные команды Ратибора, разгонявшего селян по домам.
Хижина была очень старой. Часть пола просела до земли. Слышно было, как под ним скребутся какие-то мелкие твари. Балки прогнили. Пахло сыростью и плесенью.
Вейда сидела в дальнем углу, обхватив колени руками. Она больше не рыдала, но взгляд её был пустым. Обречённым. Когда дверь скрипнула, закрываясь, девушка вздрогнула, словно от удара, но голову не подняла.
— Не бойся, — произнесла Лада. — Расскажи мне, почему Равуна так тебя не любит, что решила подставить?
Вейда пожала плечами.
— Хорошо. Послушай. От того, будешь ты говорить, или нет, зависит твоя дальнейшая судьба.
— Всё равно мне не жить. Останусь здесь — соседи забьют камнями. А если заберёте с собой, — девушка замялась, затем продолжила, — не знаю. На костре сожгёте?
— Не сожжём. Это просто байки. Даже с вредоносными ведьмами мы обычно так не поступаем. Как правило, их просто казнят, достаточно быстро и безболезненно. Некоторых даже оправдывают. Но есть участь страшнее смерти. Например, вечное заключение вдали от света солнца. Там, где из года в год с тобой будет лишь тусклый свет свечи, а единственным человеком, которого ты увидишь, станет тюремщик. А с ним даже словом не перемолвишься.
Вейда наморщила лоб и впервые посмотрела на Ладу.
— Почему вы такие жестокие?
Охотница прислонилась плечом к стене.
— Видишь ли, по заветам Создателя нашего смерти может быть предан лишь тот, кто сам несёт смерть. Здесь мы связаны Законом. Не все вредоносные ведьмы переступают черту. Некоторые портят молоко, посевы, богохульствуют или просто распространяют ересь, угодную их потусторонним хозяевам. Таких мы не можем казнить. Но и отпустить их было бы опрометчиво. Поэтому они вынуждены доживать свой век в подземелье, где они никому не смогут навредить.
— И вы ловите всех ведьм, которых встречаете?
— Нет. Есть те, кто не вредит людям. Есть даже уважаемые ведуньи, помогающие общине. Таких мы не трогаем. Но большинство рано или поздно переходят грань дозволенного.
— Почему?
— Сколько людей — столько и историй. Но основных причин две. Одних опьяняет власть. Им хочется почувствовать, что по своей прихоти они могут решать, кто будет жить, кто умрёт. Кому придётся пасть, а кому — возвыситься. Этот путь чаще выбирают мужчины. Мотивы женщин — месть и обида. Так приятно, наконец, отомстить неверному мужу, проучить тех, кто не принимал тебя, отвергал. Издевался над твоими близкими. Угрожал твоей жизни. Так ведь?
Вейда в ответ только усмехнулась.
— Не считай меня деревенской дурочкой. Нет, ведьмовство — не для меня. Убереги нас Создатель от всяких чар.
И Вейда сотворила охраняющий знак, проведя ладонью перед лицом.
«Хитрая бестия», — подумала Лада. — «Хотя, может, и правда ни в чём не виновата? Но будем исходить, как всегда, из худшего».
— Что случилось с твоими родителями?
— Умерли. Мор их унёс. Я тогда ещё совсем мелкой была. Остались мы вдвоём с сестрой.
— Где она теперь?
— Уехала. Ты же слышала — жених её шею сломал, вот после этого Морна и сбежала. А меня оставила.
— Почему так случилось?
— С Троком или с сестрой?
— С обоими.
— Кто ж его знает. Упал, убился. Такое бывает. Он пил много, потому и бил Морну. Вот в тот день тоже поколотил её и ушёл на сеновал отсыпаться. А как я явилась и принялась ругать его, кинулся на меня, да только по пьяни не посмотрел, куда ногу ставит. Вот и упал нехорошо. А Морна наслушалась соседей наших, да и обвинила меня во всех своих бедах. Бросила меня одну, да в город подалась. Уж и не знаю, что там с ней теперь.
— Почему тебя так не любят остальные селяне?
Вейда пожала плечами.
— Людям нужно кого-то винить. За свою же лень, порочность, неудачливость. Кто-то должен быть виноват, но не они. А я — сирота, за меня никто не заступится. Кроме того — рыжая, единственная в деревне. Кто ж любит тех, кто так от них отличается?
«Звучит складно. Слишком уж складно для деревенской девушки. Как будто заранее продумала ответы».
Размышления Лады прервал скрип двери. На пороге стоял Ратибор.
— Пропал этот их Аруг, ни следа не оставил. Эй, селянка, знаешь, где твой друг может быть?
Вейда мотнула головой.
— Как Равуна здесь появилась, так он не показывается. В лесах ходит. Аруг и раньше-то был нелюдим.
— Так эта карга не местная?
— Её староста откуда-то позвал. Если уж кого и обвинять в ведьмовстве, так её. Ходит вся в чёрном, да стая ворон за ней постоянно летает. Но винят меня. Хотя я никому ничего плохого в жизни своей не сделала!
— Разберёмся. А пока здесь сиди. Соседи твои разошлись по домам, но мало ли, кому что в голову взбредёт. Лада, старик твой тоже пропал.
— Отец Тихомир. Прояви больше уважения к служителю Церкви.
Ратибор коротко кивнул.
— Уважение — так уважение, мне не жалко. Прости, устал я за сегодня. Не думаю, что ещё что-то выясним. Разве что наш добрый друг Дроган из Равуны что ценное вытянет. Ну а я, пожалуй, на ночь устраиваться буду. Как придёт славный воитель, пусть первую смену возьмёт на себя, а потом уже меня разбудит. Разумно будет нам сегодня по очереди дежурить. Ну а ты спи, сестра, не беспокойся.
— Я чем-то хуже в качестве охранницы, чем вы?
— Лучше, сестра, лучше. Мне всегда казалось, знаешь ли, что женщины как-то внимательнее. Да только сделай мне одолжение — поспи сегодня. Неуютно я себя чувствую, спать не могу, когда девица за меня службу несёт. Так что уважь, не в обиду. Ну, простите, что прервал. Я пока за своим скарбом схожу, а вы тут продолжайте.
Ратибор вышел, оставив вместо себя звенящую тишину. Через некоторое время Вейда заговорила первой.
— А тебя никогда не злило, что другие решают, что тебе делать? Как жить?
— Честно? Нет. Это — вопрос дисциплины. Я на войне с самого детства. А на сражении за человеческие души понимаешь, как важно хорошо исполнять приказы. Что же касается этого человека — пусть его. Если ему так важно командовать, я не против. Пока это не мешает делу. А теперь нам и правда не помешает отдохнуть. Вот, возьми. Холодно по ночам.
Лада отдала одно из своих походных одеял и легла на пол, закутавшись во второе. Она слышала, как сопит Вейда, устраиваясь поудобнее. Глаза охотницы смотрели в темноту, не смыкаясь. Лада застала возвращение Ратибора, но не подала виду, что бодрствует. Лишь когда в дом вошёл Дроган, и принялся тихо пересказывать свой разговор с Равуной, сон, наконец-то, одолел её.