— Ладно, давай закончим эти пустые препирательства, — пробормотал Дроган, предпочтя пропустить замечание Мормагона мимо ушей. — Что ты предлагаешь сейчас делать?
Этот вопрос отвлёк Ладу от размышлений, не влепить ли музыканту в зубы. Она уже сжала руку в кулак, но лишь тяжело вздохнула, обратившись в образец терпимости и всепрощения.
— Я хочу исследовать руины башни. Что касается тебя, сходи на городское кладбище и внимательно осмотри его. Ищи какие-нибудь следы подготовки тёмного ритуала. Знаки, сосредоточия энергии. Не сочти за труд.
— А мне куда отправляться? — спросил Мормагон.
Парой слов Лада обрисовала направление, в котором может отбыть музыкант, развернулась, и покинула кабак.
«Прости, всеблагой Создатель. Дай мне терпения. Дай мне много терпения, ибо плоть, как ты знаешь, слаба», — бормотала она себе под нос, направляясь к руинам.
Лада решила оставить коня в стойле. Хотя старая башня и находилась за пределами города, дорога заняла всего ничего. Охотница лишь пять раз успела прочитать полную Литанию Смирения.
От сторожевой башни осталось не так уж много. Сразу было видно, что местные постарались растащить все кирпичи, которые только получилось выбить. Поэтому на холме, среди молодой травы, желтел лишь остов из двух неполных стен донжона.
Лада заглянула внутрь, но не нашла ничего интересного. Часто так и бывает, что таинственный лес, мрачные катакомбы или заброшенные руины оказываются пустыми и скучными местами.
И всё же краем сознания она ощущала какое-то присутствие. Нечто незримое находилось поблизости. Лада закрыла глаза. Прислушалась к шелесту травы на ветру. К шёпоту камней. Тихо произнесла слова, что гулко отдались в самой ткани мироздания.
Вот он. Там, у одной из стен! Едва заметный прозрачный силуэт.
— Именем Создателя нашего, проявись!
Призрак чуть помедлил, словно раздумывая. Затем его очертания стали проступать в воздухе. Как письмена, написанные молоком, проявляются под пламенем свечи. Это был молодой мужчина с короткой бородой, в простой деревенской одежде. Теперь Лада отчётливо видела его обычным зрением, хотя он и оставался полупрозрачным.
— Кто ты, неупокоенный дух?
«При жизни меня звали Неждан, а по прозвищу Кривоух. Я был разбойником. Вместе с подельниками мы занимали эту башню. Так я и остался тут лежать».
Слова призрака доносились будто из земли под его призрачными стопами. Должно быть, именно там находилось тело мертвеца.
— Как давно это было?
«Мёртвым сложно думать о времени. Но с тех пор последний из нас стал почти стариком. А эти стены растащил городской люд. Хотя и в мои времена тут уже была разруха».
— Из вашей банды выжил один человек? Как ты узнал об этом?
«Чувствую. Ведь это его топор оборвал мою жизнь. Хоть я привязан к своей могилке, но знаю, что душегуб ещё в городе».
Что ж, Ладе не было дела до давно минувших разборок среди местных разбойников. Её интересовало другое.
— В городе, а может, где-то в окрестностях, действует культ. Его члены поклоняются существу, известному как Пожиратель. Их символ — распахнутая клыкастая пасть. Знаешь что-нибудь об этом?
На миг призрак стал более прозрачным. Сложно было судить, но лицо его казалось задумчивым.
«Что ж. Раз ты знаешь. Мы и были теми, кого ты ищешь. Теперь уже ничего не изменить. Я был молод, и мало что знал о служении. Когда мне открылась истинная суть ложного божества, я раскаялся, и хотел уйти. За это и заплатил своей жизнью. А потом и остальные. Постепенно, один за другим. Как я и говорил, нынче лишь один остался».
— Ты можешь назвать мне его имя?
«Да. Звали его Дышня».
Солнце уже клонилось к закату, когда Лада встретилась с Дроганом. Мормагон всё ещё был с ним, и Ладе не сумела скрыть своего неудовольствия. Впрочем, не особенно и старалась.
— Ничего мы не нашли. Ни следа. Ни зацепочки. Кладбище — как кладбище. Огромное, конечно. Но мы всё облазили.
Лада хотела было ядовито поинтересоваться, действительно ли они искали следы подготовки к ритуалу на погосте, а не в ближайшем кабаке. Но сдержалась. Знала, что Дроган был человеком надёжным, и лгать бы не стал. Если сказал, что всё проверил, значит, уж точно осмотрел всё до последнего куста.
Что же, теперь в руках Лады была ещё одна нить. Она уже рассказала товарищу о том, что удалось узнать на руинах. Дроган отнёсся к истории призрака с сомнением, но лучше уж проявить излишнюю бдительность, чем потом жалеть о недосмотре.
Поэтому они направились к городской управе.
— Почему ты так презираешь Мормагона? — спросил Дроган, улучшив момент, когда музыкант не слышал их.
Лада пожала плечами.
— Не сказала бы, что презираю. Просто так бывает, когда человек — твоя полная противоположность. Он воплощает всё то, что я считаю пороком — страсть к минутным удовольствиям, безответственность. Я просто ему не доверяю. И он плохо влияет на тебя.
Дроган усмехнулся.
— Не превращайся в матушку-гусыню, не твоё. К тому же, это предубеждение. Вы едва десятком слов перебросились, а ты уже поняла, кто он, и что собой представляет? Ты смотришь на Мормагона свысока, но разве высокомерие не порицается заветами Церкви?
— Если ты уже всё решил за меня, тогда зачем спрашиваешь?
На этом разговор и затих.
За дверьми управы было тихо. Охотники не встретили ни стражу, ни секретаря. Что ж, город и вправду был небольшим. Таким же было и здание городского правления. Внутри было всего три комнаты. В одной из них, полупустом зале с большими светлыми окнами, и нашлись градоправитель и глава ополчения.
— Вам что надо? — буркнул Рогоз.
— Именем Святой Церкви мы задерживаем Дышню для допроса.
— Это ещё зачем?
Рогоз поднялся с места, переводя свирепый взгляд с Дрогана на Ладу и обратно. Мормагон, стоявший за их спинами, избежал внимания к своей персоне.
— Чего это вы от меня хотите? — Дышня тоже не был настроен дружелюбно.
Голос его оказался неожиданно высоким, как скрип несмазанных петель.
— Нам нужно провести допрос касательно подозрений в связях с запретным культом. Прошу идти с нами по собственной воле и не оказывать сопротивления.
— Каких, мать твою шлюху, культов? — взорвался городской голова.
Он собирался продолжить, но не успел. Дышня развернулся волчком и с неожиданной прытью ринулся к окну. Но годы военной службы и охоты на еретиков не прошли для Дрогана даром. Рванувшись следом, он нанёс удар рукоятью топора, и глава ополчения рухнул, не добежав лишь пары шагов.
Лада, молча наблюдавшая за произошедшим, перевела взгляд на Рогоза. Градоправитель выглядел опешившим — его рот слегка приоткрылся, глаза были удивлённо распахнуты.
— Будем считать это предварительным признанием вины, — подвела итог охотница.
Как оказалось, в городе была тюрьма. Если так можно было назвать небольшое одноэтажное здание с большой общей клеткой и тесной караулкой. В тот день внутри не было никого, кроме двух охотников на ведьм, подозреваемого, городского головы и случайного прохожего, призванного в свидетели. Мормагону пришлось отправиться обратно в кабак. Впрочем, музыкант даже не протестовал. Похоже, не испытывал большого желания участвовать в церковном следствии.
— Надеюсь, ты его не сильно ударил, — обеспокоенно сказала Лада. — Не хотелось бы, чтобы он сделался дураком.
— Всё со мной ладно, — проскрипел Дышня.
Он уже пришёл в сознание и теперь сидел, крепко привязанный к опорной балке.
— Я рада это слышать. Потому, что разговор нам предстоит долгий.
Глава ополчения ответил мрачным взглядом исподлобья.
— И как же так вышло-то? — Рогоз покачал головой. — Кто бы мог подумать. Я и не знал.
За прошедший час мнение Лады об этом человеке немного улучшилось. На его месте многие стали бы унижаться и лебезить перед ведущими следствие церковниками. Но Рогоз оставался твёрд, как кремень. И видно было, что причиной того являлось не скудоумие, а сила характера. Что ж, иногда и у неприятных людей могли отыскаться достойные качества.