В стороне Лада заметила несколько раненных. Среди них был и Рогоз. Левая часть его лица была порвана в лоскуты. Какая-то женщина трясущимися руками накладывала повязку в трепещущем свете лампады. Чёрная земля жадно впитывала капающую на неё кровь. Городской голова оставался в сознании из последних сил. Лицо его было бледным, как у самой смерти, но рука продолжала судорожно сжимать меч.
Как раз когда Лада с Мормагоном оказались на площади, один из лучников стал медленно отступать.
— Куда, сучий ты сын?! — взревел Рогоз, силясь подняться.
— Стрелы их не берут! Мы все умрём здесь! Бежим!
Заражаясь охватившей ополченца паникой, его товарищи попятились назад. Вместо дружных огненных росчерков летящих стрел в небо взмывали лишь отдельные искры, посланные теми, кто ещё не дрогнул. Нескольким мертвецам удалось взобраться на край телеги — как бы быстро не двигался Дроган, он не мог целиком сдержать их натиск. Холодные пальцы вцепились в плоть одного из бойцов, разрывая горло. Бедолага сумел вырваться, сделал несколько шагов назад, и рухнул, заливая землю кровью.
— Стойте, суки брехливые! Стойте, или нам всем конец! Демоны вас задери!
— За святую Церковь!
В удивлении Лада оглянулась. Мормагон мчался к баррикадам, размахивая невесть откуда появившимся топориком. Его громкий клич возымел эффект — уже почти побежавшие ополченцы приободрились.
— С нами Создатель! — орал между тем музыкант, своим примером увлекая людей.
Ведь и правда, кто, как не Создатель поможет в битве против нечестивого воинства мёртвых? Лада бросилась следом.
— Ты! — крикнул Рогоз, когда охотница пробегала мимо. — Удержите баррикаду! Остальные организовали оборону на соседних улицах, но мы — в самом центре! Если не удержимся здесь, вонючие ублюдки обойдут с тыла и вырежут весь город, как куриц!
Последние слова донеслись, когда Лада уже подбежала к Дрогану. Обнажив кинжал, она воткнула лезвие прямо в белёсый глаз мертвеца, распластавшегося на телеге сверху. Однако тот даже не обратил на удар внимания. Протянув руки, он схватил Ладу за воротник. Миг спустя в воздухе промелькнул широкий топор. Одна рука мертвеца упала на землю, другая продолжала болтаться на лоскутах кожи. Но гнилые зубы, как ни в чём не бывало, щёлкали перед лицом охотницы. Лишь когда от следующего удара голова отделилась от тела, восставший из мёртвых перестал шевелиться.
— Нужно, чтоб хребет сломался, — сопел Дроган, продолжая отбиваться. — Тогда тело не сможет двигаться и дух его покинет.
Лада припомнила то немногое, что знала об оживших мертвецах. Восставшие не имели никакого отношения к тем, кому при жизни принадлежали тела. Чтобы поднять труп из мрака могилы, некромант вызывал мелких внешних бесов, которые вселялись в останки. Тело было не более чем марионеткой для почти неразумных духов, которыми двигала лишь ненависть к телесной жизни. Как только оно теряло способность двигаться, бесы покидали его, отправляясь обратно в Навь.
— Твои зубочистки здесь не помогут, — сказал Дроган, разрубая пополам очередного мертвеца.
Лада огляделась. Мормагон, взобравшись на борт телеги, лупил топором по лезущим к нему восставшим. В одного из них вонзилась пылающая стрела, и тот, неловко оступившись, рухнул назад. Привыкшие к мраку Нижнего мира бесы боялись пламени.
Вдруг музыкант что-то крикнул, указывая на ближайший дом. Проследив за его жестом, охотница увидела женщину с двумя детьми в освещённом окне второго этажа. Дверь, не выдержав натиска мёртвых, рухнула. Неупокоенные застряли в проходе, пытаясь войти одновременно, но это продлится недолго. И защитники на баррикадах ничем не могли помочь. Лада с отчаянием осматривалась, пытаясь придумать хоть что-то, чтобы спасти оказавшихся в ловушке людей.
Махнув рукой, Мормагон заткнул топор за пояс, сделал пару быстрых шагов, и, подпрыгнув, зацепился за край окна. Изнутри дома послышался короткий вскрик. Лада увидела, как на пальцы музыканта опускается скалка и невольно дёрнулась вперёд. Мормагон быстро отпустил руку, повиснув на второй над морем полусгнивших тел, и удар прошёл мимо. Перехватив скалку, музыкант вырвал её из женских пальцев, и отбросил назад. Одним рывком он перемахнул через подоконник и оказался внутри. Теперь помочь ему могла только милость Создателя. Как раз в это время мертвецы сумели протиснуться и хлынули в дом.
— Великое изгнание, — сказала Лада.
Дроган кивнул.
— Дело не разрешит, но облегчит. Эй, вы двое! Охраняйте её и не дайте мёртвым подобраться, если они прорвутся через нас!
Окликнутые ополченцы с готовностью отошли назад, встав по бокам от охотницы. Лада закрыла глаза. Отрешилась от происходящего вокруг. Старалась не слушать истошные крики, доносившиеся откуда-то из глубин улиц, захваченных ордой мёртвых.
«Отец всей жизни, святый на небесах! Вечный покой даруй им, и свет небесный да осветит их! Изгони всякое зло десницей своею, избави от нечистого! И да будет так!»
Чистое белое сияние не разлилось вокруг охотницы. И ангелы не вострубили с небес. Как и большинство чудес, это могло бы пройти почти не замеченным. Просто мёртвые, находившиеся ближе к баррикадам, вдруг начали заваливаться и оседать. Они падали оземь, будто марионетки с подрезанными нитями. Что, в общем-то, было весьма близко к истине. Те же мёртвые, что оказались далеко, попятились назад. Сидевшие в них бесы инстинктивно избегали проявления Божественной воли.
Воспользовавшись этим, Лада быстро запалила один из лежавших на земле факелов, вскочила на баррикаду, спрыгнула с другой стороны, и ринулась к дому. Лишь миновав дверной проём, охотница сообразила, что всё ещё безоружна перед мёртвыми, которые могли остаться в доме.
Но ей повезло. На первом этаже она обнаружила лишь пустые оболочки восставших, а также свежий труп молодого мужчины. Кинув быстрый взгляд наверх, Лада оттащила тело в густые тени у стены, и бросилась к лестнице.
С Мормагоном они столкнулись наверху.
— Твоя работа, святейшество? — ухмыльнулся музыкант.
За ним, держа на руках ревущего младенца, на трясущихся ногах стояла женщина. Второй ребёнок цеплялся за юбку. Взгляд мальчика был пустым, ничего не выражающим. Оставалось лишь надеяться, что разум вернётся к нему со временем. Если на то будет милость Создателя.
— Идём, скоро они снова будут здесь. Почему вообще так много тел на кладбище? Кажется, мёртвых в этом городе больше, чем живых!
— Так и есть, — ответил Мормагон, спускаясь следом. — Здесь неподалёку каменоломни, куда ссылают каторжников. Мало кто из них выдерживал больше года. Тут их всех и закапывают, на городском погосте.
— Где мой муж? — впервые подала голос женщина, бесшумно шедшая позади.
— Мне жаль, — ответила Лада, не оборачиваясь.
И услышала за спиной тихий отчаянный плач.
Оказавшись за баррикадой, женщина поплелась к раненным. Ноги её еле отрывались от земли. Младенец кричал, не умолкая. Старший ребёнок всё также шёл, цепляясь за мать.
— Эх, — произнёс Мормагон, провожая её взглядом. — Только в байках спасённые женщины в благодарность отдаются своим спасителям.
Лада не смогла сдержать гримасу отвращения.
— Ты только начал мне нравиться, — произнесла она и, не найдя, что добавить, отошла к Дрогану.
— Скоро они снова будут здесь, — пробормотал воитель, всматриваясь в шевелящуюся во мраке массу через щель между телегами.
— Кажется, с большей частью вы уже справились.
Дроган кивнул.
— Но и они нас потрепали. Вон, на ногах осталось не больше десятка.
— Восемь.
— Думаю, ещё столько же на соседних улицах. Но прут они, в основном, отсюда.