— Точнее, западное крыло, — послышался голос Мормагона.
Он уже вышел из комнаты, и некоторое время стоял на пороге, прислушиваясь к разговору друзей.
— Ну и бес с ней, честно говоря, — подвёл итог Дроган. — Идёмте, есть больно охота.
Идти было недалеко. Гостей поселили прямо над гридней, и чтобы попасть в неё, достаточно было спуститься по лестнице.
— Странно, что нас предоставили самим себе, — пробормотал Мормагон.
— Хозяин же сказал вчера — «дикое пограничье». Здесь, видать, свои порядки, — отозвался Дроган.
В свете утра зал выглядел более запущенным. Заметна была скопившаяся по углам пыль, облезшая краска на стенах. Лада удивилась тому, какой контраст составляет состояние гридни с гостевыми комнатами. Мстислава нигде не было видно, лишь тенью в углу замер его слуга. Дроган остановился на входе, и его спутники, шедшие следом, вынуждены были столпиться за его спиной.
— Хозяин не почтит нас своим присутствием? — Дроган старался говорить безмятежно, но Лада уловила нотки подозрительности в его голосе.
— Боярину нездоровиться с утра. Вчера он засиделся допоздна и просит вас простить его отсутствие.
Дроган двинулся вперёд, гости расселись за столом.
— Прямо как упыри из его рассказа, а? — не унимался воитель.
Слуга промолчал.
На столе, накрытые чистой белой тканью, стояли расписные тарелки, блюда с ещё тёплым, ароматным хлебом, да крынки с водой и пивом. Вчерашняя жажда вдруг вернулась к Ладе, и она спешно утолила её.
— Так значит, боярин засиделся допоздна? — спросил Мормагон.
Но не получил ответа, и продолжил с насмешкой:
— Что ж, по такому поводу грех не засидеться. Видел я его полуночную гостью. Такой и я бы посвятил всю ночь.
— Я не понимаю, о чём ты говоришь, — ровным голосом ответил слуга.
— Как? — удивился музыкант. — Разве не сам ты привёл вчера прекрасную юную барышню?
«Значит, он и правда видел, а не просто услышал мои слова возле спален?», — подумала Лада.
Но слуга лишь холодно проронил в ответ:
— Должно быть, тебе приснилось. Никто не приходил и не выходил из поместья этой ночью.
Лада невольно подняла бровь и поймала растерянный взгляд Мормагона. Им не могло присниться одно и то же. Но затем музыкант усмехнулся.
— Конечно же, я никого не видел. Должно быть, и правда показалось, — и добавил, наклонившись к уху Лады, — пусть его. У всех свои секреты. Вероятно, боярин не хочет, чтобы кто-то знал о его связи с простолюдинкой.
Лада кивнула и разрезала хлеб. Затем заговорила сама, желая сменить тему и избежать неловкости.
— Прекрасное расшитое полотно вы повесили напротив моей двери. Чья это работа? Она чудесна.
Слуга замешкался с ответом. На миг Ладе показалось, что он снова промолчит. И будто вовсе не понимает, о чём идёт речь. Но затем всё же произнёс:
— Это — старая работа. Мне нечего о ней сказать, но я рад, что она понравилась гостям.
Лада промолчала. Но она, хоть и не особенно разбиралась в этом, готова была поклясться, что полотно выткали едва ли не вчера.
— Слуга что-то недоговаривает, — убеждала Лада, когда все спутники собрались в её комнате. — Здесь происходит нечто странное. Надо это выяснить.
Дроган глубоко вздохнул.
— Сестрёнка, ты опять привязываешься к мелочам. Я не вижу тут ничего подозрительного. Боярин пустил нас на ночлег, а ты готова начать охоту на ведьм?
Лада махнула рукой в лёгком раздражении.
— Назови это чутьём, но, клянусь тебе, тут что-то нечисто! Допустим, Мормагон прав, и боярин не хочет, чтобы кто-то знал о его связи с крестьянской девушкой. Но она совсем не выглядела как та, кто идёт на свидание! Да она едва не засыпала на ходу!
— Что же ты хочешь сказать? — проронил Мормагон, закидывая ногу на ногу. — И правда здесь живут упыри?
Лада покачала головой.
— Думаю, историей об упырях боярин пытался отвлечь нас. Но здесь и правда происходит что-то.
— И чего ты хочешь?
Лада задумалась.
— Помнишь ту шпалеру, что висела напротив моей двери?
Дроган кивнул.
— Ту, что загадочно исчезла, пока мы завтракали? Да, помню.
— На ней было изображено поместье. А в самом центре полотна находилось одно окно. Думаю, кто бы ни сделал эту вышивку, он пытался передать нам послание. Нужно искать там, в комнате западного крыла.
Глава 29
— Да, вот это окно, — указал Мормагон, прищурив один глаз от яркого солнечного света.
Лада и её спутники делали вид, что прогуливаются по двору, осматривая поместье.
Яркий солнечный свет щедро заливал землю, и даже мрачная стена сосен казалась более приветливой, чем накануне вечером. Лёгкий тёплый ветерок доносил отзвуки крестьянской песни и, совсем слабый, стук топоров по древесине. С утра работа уже кипела — жизнь крестьянина начиналась с рассветом, и заканчивалась поздним вечером. Эти крепко сбитые, привычные к тяжёлому труду люди, проводили так всю свою жизнь. Они были подобны колосьям, что взращивали на своих полях — быстро вырастали, чтобы затем попасть в грубые жернова смерти. Только и оставалось им, что уповать на блаженство в загробной жизни. И покой, что они не могли обрести в жизни земной.
Лада услышала тихое ржание и повернулась. Это её конь, узнав, потянулся к хозяйке. Ему не терпелось уже вновь отправиться в путь.
«Вперёд, к новым местам и дорогам!», — словно говорил он.
Женщина подошла к животному и погладила его за ухом, улыбнувшись конюху, расчёсывающему гриву. Тот не ответил на улыбку, взглянул исподлобья, и сдвинулся в бок, укрывшись за крупом.
— Как тебя зовут? — спросила Лада.
— Орм, сударыня, — коротко ответил дворовой мальчишка.
— Хорошо тебе здесь живётся, Орм?
В ответ послышалось сопение.
— Милсдарыня, прошу, не отвлекай меня. Живётся тут привольно, боярин Мстислав мне как отец родной. Взял к себе меня, безродного сироту. По гроб ему благодарен буду. А теперь, прости, мне надо работу делать.
Лада потрепала коня за ухом и вернулась к товарищам. Было понятно, что из мальчика вряд ли получится выжать хоть каплю информации.
— Что узнала? — с любопытством спросил Мормагон.
— Что боярин Мстислав — прекрасный человек. Почти родной отец.
Дроган кивнул.
— И при этом звучало так, будто парень эти слова произносил уже десятки раз?
— Не без этого, — согласилась Лада.
— Думается, местные не будут нам помогать. Кто-то наверняка против барина — ведь вывесили же ту картину! Да только некогда нам искать иголку в стоге сена. Не ровен час, попросят нас отсюда.
— Попробуем добраться до той комнаты?
Дроган медленно окинул взглядом двор. Пара прачек вывешивала на шестах выстиранное бельё. Конюх расчёсывал лошадей. Других слуг не было видно.
— Странно. Ни одного дружинника не видать. Лишь горстка слуг. Попасть в ту комнату труда не составит, но ты была права — что-то здесь не так.
Не таясь, спутники вернулись в поместье. Солнечный свет показал многое, что до того было укрыто густыми тенями. Ныне было заметно, в каком плачевном состоянии находилась большая часть дома. Доски пола потемнели от грязи и пыли, местами прогнили от старости. Потолок над очагом был и вовсе чёрным от въевшейся сажи. Краска на стенах, некогда яркая, растрескалась и облезла. Едва ощутимый запах сырости и гнили, не замеченный накануне, пропитывал воздух. Хотя за жилыми помещениями, очевидно, следили, немногочисленных слуг явно не хватало, чтобы поддерживать и остальную часть дома в надлежащем виде.
Преследуемые тихим скрипом половиц, охотники почти добрались до нужного коридора, когда откуда-то вдруг появился личный слуга боярина Мстислава. Он словно вырос из воздуха, почуяв, что гости направляются туда, где им находиться не следовало.
— Могу я чем-то вам помочь?
Выражение его лица, как обычно, оставалось непроницаемым. Словно оно было высечено из камня.
— Мы лишь осматривали дом, — улыбнулся Мормагон, стараясь выглядеть как можно дружелюбнее. — Раз уж хозяин позволил нам ходить, где угодно, мы решили воспользоваться возможностью! Это поместье — воплощённая история! Готов поспорить, оно видело немало всякого за прошедшие столетия. Ведь это место явно очень древнее, так?