— В который раз говорю — заведи уже свой.
Дроган оставил её жалобу без внимания. Он аккуратно поддел накладку остриём, затем потянул рукоять на себя. Железная пластина недолго сопротивлялась натиску — гвозди почти сразу выскочили из короба вместе с куском древесины. Перед глазами охотников предстал ничем не прикрытый язычок замка. Дроган поддел его кинжалом и толкнул дверь. Та, протяжно застонав, отворилась.
Внутри царил полумрак. Стоило Ладе перешагнуть порог, как она задохнулась от пыли и запаха нечистот. Если коридоры местами были просто неухоженными, то здесь грязь властвовала безраздельно. Она въелась в пол, стены, и даже потолок. Плесень покрывала едва не каждую деревянную поверхность. По полу были раскиданы полусгнившие остатки еды, невесть когда упавшие на него.
Единственным предметом обстановки здесь было массивное кресло с высокой спинкой. Оно стояло прямо посреди комнаты. Даже в полумраке было видно, что и его постигла общая судьба этого места. Ткань свисала клочьями, обнажая нутро, откуда, словно внутренности смертельно раненного животного, вываливался служивший набивкой конский волос.
Рядом с ним, прикованный к ножкам длинной железной цепью, лежал труп. Он невидящими глазами смотрел вверх. В пустоту.
Но стоило Ладе сделать несколько шагов вперёд, как тело моргнуло и повернуло голову. С проворством, неожиданным для такого жалкого состояния, оно рванулось к охотнице.
— Осторожно! — крикнул Дроган, отталкивая названную сестру и поднимая топор.
Кинжал, который он держал в руке, со стуком упал на пол. Но существо и не думало нападать. Взвизгнув, оно отпрянуло и спряталось за кресло. Цепь глухо протащилась по полу следом за ним.
— Пощады! Пощады! — продолжала повторять пленница знакомым Ладе голосом.
Охотница положила руку на плечо брата.
— Это — она. Та старуха, с которой я разговаривала через дверь.
Дроган покачал головой.
— Что ж с ней стряслось-то? Она и на живую-то теперь не похожа. Как прикажешь её отсюда вытаскивать?
Лада и сама не представляла. Она растерянно опустилась на колени рядом с пленницей. Лицо той было скрыто длинными спутанными волосами. Струпья покрывали мертвенно-серую кожу. Грязные ногти были по большей части обломаны. Сквозь разорванную щёку можно было различить гнилые остатки зубов.
— Жалкое зрелище, не правда ли?
Голос Мстислава, хоть и был тихим, словно прогремел в комнате. Все замерли, даже пленница перестала причитать. Лада обернулась. Боярин стоял в дверном проёме, как и раньше одетый в свой алый кафтан.
— Думаю, не без твоей помощи она стала такой, — мрачно отозвался Дроган.
Мстислав кивнул и прошёл внутрь. Он открыл рот, чтобы ещё что-то сказать, но тут оборванка взвыла, как раненный зверь, и ринулась вперёд. Подхватив обронённый Дроганом кинжал, она молниеносно нанесла удар боярину. Прямо в сердце. На миг они замерли, затем пленница, тяжело дыша, отступила на шаг. Мстислав медленно опустил голову и посмотрел на торчавшую из груди рукоять.
— Мы уже проходили это, Града, — устало сказал он.
Его бледные пальцы сомкнулись на эфесе. Миг — и кинжал был выдернут из тела. Лада не смогла сдержать глубокий вздох.
— Кажется, это — твоё, — с необычной грустью сказал Мстислав.
Он обошёл пленницу и протянул оружие хозяйке. За его спиной женщина, которую боярин назвал Градой, рухнула на колени и уткнулась лицом в ладони. Горестные рыдания наполнили и без того мрачное пространство комнаты.
— Так всё же упыри существуют?
Мстислав фыркнул.
— Нет. Я же говорил, что это — лишь сказки глупых холопов.
— Но ведь обычные люди, как правило, не способны пережить что-то подобное.
Лада осторожно приняла из руки Мстислава клинок и убрала его в ножны.
Боярин кивнул и безрадостно улыбнулся.
— Верно. Я должен бы поблагодарить вас за развлечение, но мне кажется, что эта игра мне уже наскучила. Идёмте, разделите со мной ужин перед тем, как покинуть мои владения. Я не хочу, чтобы вы оставались здесь на следующую ночь. Да и свой скарб вы уже успели собрать, как я посмотрю.
Не дожидаясь ответа, Мстислав развернулся и направился к двери. Но Лада не двинулась с места.
— Как быть с ней?
Пленница всё ещё рыдала, но судорожные всхлипы постепенно затихали. Мстислав обернулся.
— Града останется здесь. Скоро она забудется сном, где вновь будет молодой и здоровой. Эти небольшие передышки — всё, что ей дозволено. Тем горестнее будет её возвращение к реальности. Идёмте, я расскажу вам свою историю, и тогда вы согласитесь, что эта женщина заслуживает своего наказания. Если же нет — что ж, это всё равно ничего не изменит. Града останется здесь, пока я не решу иначе.
С этими словами Мстислав вышел. Лада и Дроган переглянулись. Им ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.
Коридоры и переходы, по которым пролегал путь, ещё больше погрузились во мрак. Алый, хищный свет предзакатного солнца окрасил их тревожными цветами, вновь укрыв ветхую плоть дряхлеющего дома. В конце концов, охотники вновь оказались в гридне, где впервые встретили Мстислава. Навстречу им со скамьи поднялся, всплеснув руками, Мормагон.
— Милостивый Создатель, как же я волновался! Правда, я уже думал, что мне сейчас подадут ваши головы на блюде! Богом клянусь, это не я навёл его на вас…
— Верно, — махнул рукой Мстислав, усаживаясь на свой стул.
Тут же вошли слуги, словно только и ожидали, чтобы появиться с тарелками. А может быть, так оно и было.
— Ешьте и пейте без страха, — сказал Мстислав. — Здесь ничего не отравлено. Кроме того, подавать человечье мясо — не в моём обычае.
Но гости не торопились. Видя их нерешительность, хозяин поместья рассмеялся, хотя в голосе его и не было веселья.
— Говорю же вам, не бойтесь! Вы видели — меня не берёт оружие смертных. Неужели вы думаете, что, решись я от вас избавиться, прибег бы к яду? Кроме того, к этому способу убийства я питаю особую ненависть. Почему — о том и будет моя история.
Мстислав налил в кубок вино и сделал глоток. Затем протянул бутыль Дрогану. Тот принял её с лёгким кивком.
— Прежде всего, должен поблагодарить вас. Забавно было наблюдать, как вы ползаете по коридорам, думая, что делаете это втайне от меня. Хотя за прошедшие десятилетия эта игра мне немного наскучила, всё же здесь не так много развлечений, как вы могли заметить.
— Рады, что смогли тебя позабавить, — сказал Дроган, глядя прямо в глаза боярину. — Кто такая Града?
Но Мстислав не спешил, наслаждаясь теперь уже собственным представлением. Он усмехнулся и сделал ещё один глоток.
— Это было давно. Как успела убедиться Лада, проникнув в комнату моей невесты.
— Так это всё же был ты?
Мстислав кивнул.
— Я был тогда немного моложе и гораздо свежее, но да. На картине был я со своей невестой. Это её комнату ты нашла, — голос хозяина поместья вдруг стал глуше, в нём послышались нотки горечи. — Она жила там и была счастлива, пока моя семья не узнала о том, что я выбрал для себя обыкновенную девушку. Не из знати, небогатую. Но с ней я был счастлив. На её беду, я был упрям и своеволен. Мои родичи, как ни старались, не смогли убедить меня отказаться от своего намерения жениться на ней. И тогда они подослали Граду, мою любимую сестру. Как я был рад, когда она приехала и возвестила, что семья приняла моё решение! Я ликовал!
Глядя на Мстислава, Лада видела, как впервые загорелся румянец на его бледной коже. Было ясно, что боярин говорит правду. Или, по крайней мере, верит в сказанное. Его пальцы побелели, вцепившись в подлокотники при воспоминании о тех далёких временах, которые для самого Мстислава были так свежи, будто всё произошло вчера. Лада безошибочно читала это у него в глазах.
— Но моя радость быстро угасла, — мрачно продолжил боярин. — Это случилось следующим же утром, когда я обнаружил мою дорогую Равнику в её постели. Бледную, бездыханную, с выступившей на губах пеной. Как же беспомощен был я в те ужасные часы! До самого вечера я просидел, держа её за руку. А когда вечерние тени окутали поместье, я встал на этот стул, перекинул верёвку через балку, и затянул её на своей шее. Грубое вервие разодрало мою шею, навеки оставив этот шрам.