– В какую комнату здесь обычно подают завтрак? – спросила она Повариху.
Повариха вытаращила на нее глаза.
– Обычно няни завтракают здесь, с остальными слугами. Но иногда им приносят еду в детскую.
– Понятно, – сказала Лилиан и закусила губу.
Она мысленно упрекала себя за эту оплошность.
Неожиданно Густав пришел ей на помощь.
– Кстати, госпожа Лилиан, Его Высочество просил передать вам, что он завтракает в Утреннем зале. Он просит вас присоединиться к нему, как только вы освободитесь, – сказал он, задержавшись в дверях.
Лилиан встала и опустила глаза, стараясь избежать взгляда Поварихи. Она знала, что та не одобрит ее поступка.
– Ну что ж, если Его Высочество просит, то придется завтракать с ним, – сказала она и пожала плечами.
Она тайком взглянула на Повариху. Та сделала шаг вперед и открыла рот, как будто собиралась дать ей совет. Но Лилиан быстро отвернулась. В эту минуту она не нуждалась в советах.
– Можно, я посижу с малышкой, пока вы будете завтракать? – торопливо спросила Тина.
– О нет, – весело ответила Лилиан, устремляясь к двери. – Лучше я попрошу об этом принца. Уверена, что он не откажет.
Закрывая за собой дверь, она заметила, что все работницы кухни смотрят на нее, разинув рты. Густав повел ее по коридорам в Утренний зал. На его лице сияла улыбка одобрения.
Когда Лилиан вошла, принц Патрик встал, и она одарила его лучезарной улыбкой. Комната имела форму восьмиугольника, и каждая вторая грань была застеклена от потолка до пола. Потоки золотистого солнечного света обильно заливали все пространство комнаты.
– Доброе утро! – радостно сказала Лилиан.
Принц кивнул и слегка поклонился.
– Доброе утро!
По глазам Патрика она заметила, что он рад видеть ее, но его радость быстро поблекла, когда он увидел, что она не одна.
– Почему ты не оставила ребенка с Эммой? Ты не сможешь позавтракать с ребенком на руках, – нахмурившись, сказал он.
– Ты абсолютно прав, – ответила она, почти вплотную подойдя к нему. – Но у меня есть идея получше. Ты ведь закончил свой завтрак, не так ли? Так вот, я думаю, что ты сможешь подержать малышку, пока я буду завтракать.
– Я?
– Ты.
Не говоря больше ни слова, она всучила ему ребенка, а сама уселась за стол и принялась накладывать себе еду. Он был ошарашен, растерян, возмущен. Заметив, что Густав еще не ушел, он беспомощно воззвал к нему:
– Густав, пожалуйста, заберите у меня это, прошу вас, побыстрее…
– Извините меня, Ваше Высочество, но, к сожалению, я не могу, – ответил Густав, лукаво улыбаясь. – Я должен поторопиться, так как пообещал Вальтеру съездить в ремонтную мастерскую и привезти нужные детали для вашей машины.
– Да, конечно, – безнадежно пролепетал Патрик.
Он держал ребенка так, будто боялся заразиться.
– Лилиан, это так нелепо…
Убедившись, что он не уронит Оливию, она решила не обращать на него внимания и насладиться завтраком. Она аккуратно разложила на тарелке полоски бекона, кусочки яичницы и несколько тостов с маслом и принялась аппетитно уплетать их, лишь изредка поглядывая на него. Он продолжал стоять как столб и выглядел очень смешным.
– Ты можешь сесть. Не бойся, она не сломается, – предложила она и едва не прыснула от смеха.
Он бросил на нее яростный взгляд, но последовал ее совету и осторожно присел на край стула. Малышка весело залепетала. Лилиан продолжала молча есть, а он продолжал молча сносить свою муку. Наконец, покончив с едой, она сама заговорила с ним.
Интересно, почему ты так ненавидишь это невинное создание?
– Не знаю, – сурово ответил он. – Я вообще не люблю детей. Они плачут, они странно пахнут, они все время чего-то требуют…
– Но они также улыбаются, смеются и бывают очень забавными и милыми…
– И еще они срыгивают молоко…
– Что ж, иногда и это бывает.
– Не иногда, а сейчас! Забери ее! – В его голосе слышался ужас.
Лилиан подскочила, но вместо того, чтобы взять у него ребенка, схватила салфетку и повесила ему на плечо.
– Приподними ее, живей! А теперь поверни на бок и вытри! Вот так, хорошо, – командовала она.
Он был так напуган, что не смел возражать и только безропотно выполнял ее указания. Заметив, как неуверенно он водит салфеткой у детского личика, она решительно взяла его за руку и стала помогать. Они стояли так близко друг к другу, что невольно заглянули друг другу в глаза. Казалось, они занимались чем-то очень интимным.
– А теперь погладь ее по спинке, – тихо сказала она, отошла от него и села на свое место.
Он повиновался и начал нервно и неуклюже водить рукой по детской спинке. Но чем дольше он это делал, тем его движения становились уверенней, нежней и изящней.